Люби меня, я бегу от тебя

Мы одновременно устремляемся к выходу. Зои бежит впереди, зигзагами огибая столы, и я улыбаюсь, как идиот. Люди недоуменно смотрят на нас, но я не обращаю на это внимания.

Оказавшись на улице, я хватаю ее за руку и уношу ноги. Она смеется как сумасшедшая и делает то же самое. Не сдержавшись, я тоже начинаю смеяться. Неожиданно начинается дождь. Несколько прохожих оборачиваются, когда мы пробегаем мимо, кто-то из них обкладывает нас матом, но мы, несмотря ни на что, продолжаем бежать.

Когда мы оказываемся уже достаточно далеко от ресторана, я ее останавливаю. Ее дыхание сбилось, как и мое, но на ее лице – самая широкая в мире улыбка.

– О боже мой, – смеется она, упираясь руками в колени. – Никогда не делала ничего настолько безумного!

Я подхожу к ней и, ухватив за подбородок, целую прямо в губы. В нашем поцелуе абсолютно нет никакого смысла. Он дикий, свирепый, не поддающийся контролю. Когда я наконец отстраняюсь, сцепив за ее спиной руки, то поздравляю себя.

Она никогда не узнает, что прежде, чем свалить, я оставил на столе пятидесятиевровую купюру.

Главное, что она уверена, что сделала что-то незаконное.

– Было круто!

– Мне все так говорят, – шучу я, откидывая прядь ее волос.

Веселясь, она закатывает глаза и отталкивает меня. Как ни в чем не бывало мы шагаем дальше, пока легкая морось не становится настоящим ливнем. Парижане переходят на бег и прячутся под навесами пекарен.

Я собираюсь сделать то же самое, как вдруг замечаю, что Зои рядом нет: она остановилась несколькими метрами ранее. Замерев посреди тротуара, она вытягивает перед собой руки ладонями к небу и открывает рот, ловя капельки воды.

– Что делаешь? – спрашиваю я, подходя ближе.

Ее ресницы тронуты паутинкой дождя, отчего голубые глаза сверкают ярче обычного, а волосы стекают по тонким плечам. Она выглядит просто потрясающе.

– Я обожаю дождь.

Вот и все. Она стоит посреди тротуара, промокшая до нитки, потому что «любит дождь». Вдруг мне в голову приходит идея. Я жестом говорю ей подождать и достаю телефон.

Начинает играть песня You Found Me группы The Fray, и я убираю телефон в карман куртки. Звук достаточно громкий, чтобы ее все еще было слышно.

– Потанцуй со мной, – тихо шепчу я, протягивая руку.

Зои прикусывает губу, и по ее подбородку стекает капля размером с жемчужину. Я борюсь с желанием поймать ее своим языком.

– Под твою стремную музыку? Черта с два, – шутит она.

Я улыбаюсь еще шире, руками касаясь ее поясницы. Мои губы мягко задевают ее ухо, когда я молю:

– Потанцуй со мной, Зои.

И на этот раз она танцует. Не знаю, потому ли, что хочет этого, или потому, что это есть в ее списке. Мне все равно. Я прижимаюсь лбом к ее лбу, мой нос касается ее носа, и, закрыв глаза, я веду ее в танце.

Ее руки, холодные и мокрые настолько, что я вздрагиваю, проскальзывают под мой свитер и ложатся мне на спину. Мне больше не хочется шевелиться. Никогда в жизни. И еще меньше я этого хочу, когда ее губы исследуют мою щеку, спускаясь к шее.

И когда они обхватывают мою мочку, я обнимаю ее еще крепче.

– Зои…

Она целует меня, заставляя замолчать, и это работает. Я больше не обращаю внимания на дождь, заливающий нас и нашу одежду. Я не хочу больше ждать. Это была ошибка. Я хочу ее слишком сильно.

Именно это я и собираюсь сказать, когда звонит ее телефон. Сначала никто из нас не двигается. Затем она извиняется и достает его, чтобы посмотреть, кто звонит.

Бледнея, она почти сразу же его убирает, чтобы я точно ничего не увидел. Она делает вид, что это Виолетта, и я улыбаюсь, выключая музыку.

Момент утерян.

Я знаю, что она врет. Я знаю это, потому что видел высветившееся на экране имя.

Брайан.

Когда я провожаю ее до дома, то веду себя совершенно нормально. Но когда я остаюсь один, мое сердце охватывает странная, глупая ревность. Не знаю, кто такой этот Брайан, но я где-то уже слышал это имя.

И я просто боюсь его вспоминать.

17

ЗОИ

Вот и наступил день икс: двадцатилетие Виолетты.

Знаменитая вечеринка-сюрприз запланирована сегодня вечером в нашей квартире. Приедут даже некоторые ее друзья из Юра. Осталось только на весь день выгнать ее из дома, чтобы успеть все приготовить.

Нас будит заходящий в комнату с подносом в руках Лоан. Я знаю, что с любовью приготовленный им завтрак – не для меня, но мой желудок все равно кричит от голода.

Я тут же его затыкаю.

– Поднимите руку, если вам сегодня двадцать лет!

Мы с Виолеттой в унисон ворчим. Я не двигаюсь с места, накрывая голову подушкой. Еще слишком рано для таких громких разговоров. Сколько сейчас вообще времени, к слову?

Они перекидываются парочкой слов, а затем Лоан намекает ей, что мы не собираемся праздновать ее день рождения. Я как будто даже ощущаю его нервозность со своего места. Он ненавидит, когда Виолетта на него обижается – а это случается редко.

– Я сегодня в части, но вечером мы закажем китайской еды, лады?