Любя, гасите свет

Женщина остановилась и поправила одеяло, укрывавшее ноги ее парализованной матери.

– Вам помочь? Давайте я повезу кресло, – вызвался Клим и попытался перехватить ручку. От его неловкого движения с ближайшей березы посыпался иней. Я вздрогнула, потому что он попал мне за шиворот, но ни Лена, ни ее мать ничего не замечали. Ни холода, ни снега, ни погоды, которую сегодня с большим трудом можно было назвать хорошей. Похожа, эта погода для них всегда была теперь одинакова. Небо цвета горя, и деревья, похожие на скелеты, или на кладбищенские кресты.

– Вы кто? – наконец-то спросила Лена, уступая моему Качалову место рулевого.

– Мы дру… Знакомые Виталины Барановской. – Я хотела сказать «друзья», но не смогла.

– А-а-а… – безразлично протянула жена Мамаева.

– В ее убийстве обвинили вашего брата, но мы знаем, что… – Я резко замолчала, не выдержав этого зрелища. Парализованная старуха в инвалидном кресле, присыпанном инеем, равномерный скрип колес по утрамбованному промороженному снегу, несчастная дочь, у которой кроме этой разбитой параличом старухи еще и трое несовершеннолетних детей, и их надо растить, кормить, водить по кружкам и репетиторам…

Я старалась не смотреть на Лену. Хотя бы не смотреть ей в глаза. Сальные пряди неопределенного цвета выбиваются из-под вязаной шапочки, которая больше подходит подростку, чем молодой еще женщине, тусклые глаза такого же неопределенного цвета, бледные губы. Вид у Лены просто убитый. Не усталый, а именно убитый. Сразу видно, что ей достается.

– Знаете? Что ж, – сказала она все так же безразлично. – Считаете, я мало наказана? – Она кивнула на кресло.

– Значит, это вы… – вырвалось у меня.

– Да. Я, – сказала она отрывисто.

Мы с Качаловым потрясенно молчали.

Лена

Я всегда была маменькиной дочкой. Моя мать, женщина властная, умная, волевая, с раннего детства приучила меня к тому, что все решения принимает она. За меня, за моего отца, за моего старшего брата. Это она мне сказала:

– Лена, борись.

И я по привычке послушалась.

Нет, она не выбирала мне мужа, с Сергеем Мамаевым мы познакомились случайно, на вечеринке у наших общих знакомых. Но мама против Сережи не возражала. Сказала:

– Что иногородний, это неплохо. Будет всю жизнь нам обязан и благодарен.

Нам – это нашей семье, коренным москвичам. Благодарен – значит, будет безропотно тянуть лямку, уважать тещу и тестя, лелеять и холить жену, обожать своих детей, тоже коренных москвичей. До поры до времени все так и было. Мама, используя папины связи, устроила Сергея на работу, потом помогла стать генеральным директором небольшой, но вполне успешной фирмы, отделиться и наладить собственный бизнес. Мы с Сережей купили отдельную квартиру, отстроили двухэтажную дачу вместо старого дома, чтобы летом дети и мама жили на природе, а не дышали бы в Москве смогом и выхлопными газами. Жили большой, дружной семьей, как нам всегда казалось.

И вот появилась эта… Я даже не знаю, как ее назвать. Разорительница семейного очага? Слишком уж мелко. Она разрушила всю нашу жизнь, мою, Игоря, мамы… Настоящая гадюка. А ведь поначалу прикидывалась моей подругой! Как ловко она втерлась в доверие! Потом я узнала, что она ездила с Сережей в Питер, в ту злополучную командировку, где у них все и началось. И когда я им звонила, сначала ему, а потом ей, своей лучшей подруге, они сидели вместе в ресторане и после разговора со мной пошли к нему в номер, и…

Нет, я не могу об этом говорить!

Мой муж мне изменил. Когда, в какой момент кончилась эта бесконечная благодарность за то, что мы его, провинциала, приютили и пристроили? Дали путевку в жизнь, как говорит моя мама, бывший номенклатурный работник. Нет, далеко не бесконечной оказалась эта пресловутая благодарность. Мой муж нашел родственную душу? Такую же захватчицу из тех, что не перестают переть в Москву, которая, как оказалось, та еще резиновая! Потому что прут и прут…

Ненавижу!!!

Весь этот ужас начался, когда мы, вся наша семья Корнеевых, решила дать бой захватчице Барановской. Когда моя мама сказала:

– Лена, борись.

Странно, но эта ненависть к Виталине Барановской нас вдруг сплотила. До этого мы с Игорем почти не общались, а мне мама постоянно делала замечания. Дети подрастали, и с ее точки зрения я не уделяла должного внимания их воспитанию. Все чаще у нас с мамой случались стычки:

– Да оторвет наконец твой сын взгляд от этого проклятого айфона!

– Почему Диана бросила фигурное катание? Что ты за мать, если не можешь ее заставить?

– У Ники явные склонности к рисованию. О чем ты раньше думала? Талант надо развивать с раннего детства!

И так далее.

И вот у нас появился общий враг. И очень вовремя, как выяснилось. Мы перенаправили всю копившуюся годами ненависть и усталость на захватчицу. Мы нашли наконец причину своего подавленного состояния. Это все она виновата, Виталина Барановская!