Любящее сердце

Виктория неожиданно замолчала, как будто успокоившись. Затем снова присев в кресло, холодно посмотрела на супруга.

— Боюсь, что кое-кто в нашей семьей вынужден будет страдать из-за твоего решения больше, чем кто-либо, — произнесла она, разглядывая огонь в камине. — Боюсь, что не смогу более хранить тайну Виоллы, как ты умолял меня после ее рождения, и окружающие узнают о ее незаконнорожденности… подумай об этом, дорогой.

— Я уже подумал, зря волнуешься, — ответил герцог, улыбаясь одним кончиком губ, — и уверен, что ты будешь и дальше хранить эту тайну, иначе после развода не сможешь позволить себе иметь не то, что бриллианты и меха, но даже горничную или небольшой домик в Лондоне.

Виктория вскинула голову.

— Это еще почему?

Герцог хмыкнул и прошел к столу. Достав из ящика стола папку с бумагами, он вернулся к камину и бросил на колени Виктории досье, которое содержало в себе копии свидетельских показаний, заверенных нотариусом, подтверждающих измены супруги. Та быстро пробежалась по бумагам глазами, руки ее начали слегка подрагивать, брови недовольно хмуриться.

— Ты собирал на меня компромат? — гневно воскликнула она и, вскочив с места, тут же бросила документы в огонь. Глядя на весело загоревшиеся листы бумаги, Блэйкстоун покачал головой.

— Ты стала слишком импульсивной, Виктория, наверное, стареешь, — уколол он словами. — Неужели думаешь, что я стал бы показывать тебе оригиналы? Они хранятся в банковской ячейке…

Глядя на женщину, застывшую с гневом на лице, он спокойно продолжил:

— Добавь к тому, что ты сейчас прочла свидетельские показания о твоих похождениях на стороне, документальные доказательства — счета из ресторанов, где ты заказывала уединенные комнаты на двоих, из гостиниц, где ты прелюбодействовала, из магазинов мужской одежды, где совершала покупки для других мужчин, и многое другое…  так вот, будь уверена, что суд состоится в мою пользу. И ты, дорогая в прямом смысле слова, окажешься нищей… какой и пришла ко мне семь лет назад.

Озвученный приговор ранил женское самолюбие и поселил в душе ненависть таких размеров, которая захлестнула ее с головой. Кусая губы от напряжения мысли, Виктория искала выход из сложившейся ситуации. Придя к некому решению, она позволила себе сыграть роль сломленной жертвы.

— Нортон, — произнесла она дрожащими губами, — прости, я не стану никому что-либо рассказывать о Виолле, ведь она ни в чем не виновата… Только прошу тебя, не будь столь жестоким, не лишай меня содержания, прошу тебя…

Слезы брызнули из глаз, оставив мокрые дорожки на побледневших щечках. Блэйкстоун нахмурился, не доверяя Виктории.

— Я не буду чинить тебе препятствий при разводе, — ее светлость медленно промокнула слезы платочком и миролюбиво посмотрела на грозного супруга. — Давай заключим сделку, Нортон?

Блэйкстоун удивленно вскинул бровь.

— Виктория, ты не в том положении, чтобы предлагать мне подобное, тебе не кажется?

— Нортон, это будет взаимовыгодная сделка, — просительные, несколько истеричные интонации настораживали. — Я только прошу, чтобы до самого суда никто не знал о возможном разводе. Не надо скандала. Он будет слишком губителен для Виоллы. Пострадают наши с тобой репутации в обществе… . Ведь ты сам сказал, что если я не стану разглашать тайну рождения Виоллы, то ты не откажешь мне в содержании, так почему бы и сам развод до поры не сохранить в тайне?

Герцог чувствовал, что есть какой-то подвох в словах Виктории, но напряжение, державшее его в течение всего разговора в своих тисках, не позволяло в настоящий момент принять здравое решение.

— Я подумаю, Виктория, над твоим предложением, — пообещал он.

— И что бы уж совсем развеять возможные сплетни, которые опять же могут дойти до Виоллы, я бы просила тебя устроить бал в честь моего приезда, скажем недели через две, а потом я уеду в Лондон, где и буду дожидаться бракоразводного процесса?

— Над этим я тоже подумаю, Виктория, — хотя ответ и не понравился женщине, тем не менее, она примирительно улыбнулась.

Затем герцог прошел к столу и достал бумагу, перо с чернилами. Подозвав к себе Викторию, супруг велел написать расписку в том, что ее светлость не намерена чинить препятствия в бракоразводном процессе, а он в свою очередь обязался определить достойное для бывшей герцогини содержание и выделить дом в Лондоне для проживания. При этом Блэйкстоун без сожаления отдавал своей супруге тот домик, в который привез мисс Уэлсон в первый вечер знакомства. Виктория, скрипя сердцем, написала требуемое, и, забрав второй экземпляр расписки, решила, во что бы то ни стало раздобыть позже и первый.

Герцогиня, теперь уже почти потерявшая свой титул, покинула кабинет, выстраивая в голове все комбинации из предстоящих задач, которые необходимо было обсудить с одним человеком, а именно, с ее новым любовником, бароном Шелдоном. Сейчас она была несказанно рада, что он появился в ее жизни, и что в досье, которое показал ей Блэйкстоун, этот мужчина не числился. Тем выгоднее становилась его персона для ее светлости. Никто не смог бы указать на него, как на возможного убийцу герцога.

***