Любящий Вас Сергей Есенин

Милая Анна Абрамовна! – пишет Есенин Берзинь 3 августа 1925. – Дорогая, дорогая. Вы, вероятно, меня уже забыли по свойственной привычке для многих «с глаз долой – из сердца вон». Все же я Вам стараюсь напомнить о себе. Живу в Мардакянах, но тянет дальше. Куда – сам не знаю. Если очучусь где-нибудь вроде Байкала, не удивляйтесь. Как Марк?[166] По-прежнему ли он держит завет, надписанный ему мною на книге (обещание)[167], или продолжает ту же зубоврачебную практику Что с Като?

Дорогая моя, друг бесценный, не откажи мне написать, что хочет от меня Николаев. Мне это очень важно. Так как собрание для меня очень дорого. На днях вышлю тебе еще целый ряд стихов, новых и старых. Передай их Ермолаичу (так я зову сейчас в шутку Евдокимыча[168]). Нужны ли ему автобиографические сведения? Когда? Мне очень жаль, что я не созвонился с Николаевым.

Устрой с деньгами Илюшке[169]и прости, родная, что письмо не описательное, а писательское. Сама понимашь. Привет Юкову. Целую твои лапки.

С. Есенин.

– В начале осени 1925 года в день его рождения (Есенину исполнилось тридцать лет) наметили встречу, но она не удалась из-за невменяемого состояния поэта, – вспоминает И. В. Евдокимов.

Встречи происходили два года: в 1924 и в 1925 годах. Было их довольно много. И от этих встреч на всю жизнь остались тяжелые и радостные воспоминания, какой-то горький и гладимый аромат.

– Дорогая Анна Абрамовна! – пишет Есенин 16 октября.

Положение хуже, чем у свиньи, которую откармливают на убой.

Черт с ними, что деньги от всего того, что я не беру их, накапливаются, дело в том, что у меня ни монеточки. Даже в кино нет на билет, а Шурке на трамвай.

Дорогая! Ты всегда была моим ангелом-хранителем. Устрой что-нибудь из тех мест, где это возможно. Половина жизни за 100 руб. И целая поэма о гнусности денег.

Твой С. Есенин.

P.S. Не употребляй спиртных напитков. Страшный вред здоровью и благополучию. Я всегда это знал, потому и проповедую.

С. Е.

– …Он ждал меня у Садофьева[170], – рассказывает H. Н. Никитин. – Когда я пришел, гости отужинали, шел какой-то «свой» спор, и Есенин не принимал в нем участия. Что-то очень одинокое сказывалось в той позе, с какой он сидел за столом, как крутил бахрому скатерти. Я подсел к нему. Он улыбнулся.

– Я только что, совсем недавно кончил «Черного человека»… Послушай:

Друг мой, друг мой,
Я очень и очень болен.
Сам не знаю, откуда взялась эта боль.
То ли ветер свистит
Над пустым и безлюдным полем,
То ль…