Любимая

– Разыщи Дракона Ланкфорда и его супругу Анастасию. Они тебе помогут. Уверяю тебя, что за тарелку бабушкиных лавандовых печенек Анастасия даже станет землей в твоем круге или поможет разыскать кого-нибудь, обладающего властью над этой стихией.

– Ладно, понял. Я запомню.

– И последнее. Кевин, заклинаю тебя: не нужно недооценивать Неферет. В нашем мире она стала бессмертной. Она повелевает щупальцами Тьмы. Черт возьми, да я своими глазами видела, как она превратилась в миллиард мерзких пауков!

– Фу, гадость, – содрогнулся Кевин.

– То-то! Она очень опасна, так что будь осторожен. Да, вот еще что. В нашем мире она обладает невероятными экстрасенсорными способностями, но никогда не могла прочесть мои мысли. Что касается остальных, то они тоже научились защищаться от вторжения Неферет, для этого нужно только занять мозги какой-нибудь монотонной рутиной: считать, переводить слова и тому подобное. Это сбивает считывающие радары Неферет.

– Понял. Буду знать.

– Нашли! – Стиви Рэй и Шайлин ворвались в комнату, сияя ослепительными улыбками. В руках у них был кусок песчаника размером с кулак, с идеальным волнообразным отпечатком в виде сердца.

– Где вам удалось отыскать такое чудо? – спросила я, проводя пальцами по волнообразной вмятине в виде сердца. На ощупь она была теплая и как будто влажная.

– Это Шайлин сделала.

– С помощью Стиви Рэй. Мы соединили землю и воду и получили амулет!

– Великолепно! Честное слово, это просто чудо. – Я с трудом оторвала взгляд от камня и посмотрела на висящие на стене электронные часы, показывающие мировое время. – Не могу поверить, но мы опять все успели.

Кевин тоже посмотрел на часы, нашел взглядом часовой пояс Талсы и прочитал вслух:

– Пятнадцать минут двенадцатого пополудни, двадцать четвертое декабря… Эй, Зо! Я совсем забыл: с Рождеством!

– Ах, великая мать-земля, а я совсем забыла о твоем дне рождения! – воскликнула бабушка.

– Да бросьте вы! Сегодня нам точно не до этого. Честно говоря, я и сама забыла.

– Тебе уже восемнадцать, да? – спросил Кевин.

– Ну да, кажется. Раньше я думала, что в этот день сразу почувствую себя другой, но ничего подобного. Придется ждать до двадцати одного, вдруг тогда накроет?

– Нет, у-ве-тси-а-ге-я, это случится только в шестьдесят один, – рассмеялась бабушка и крепко поцеловала меня. – С днем рождения, птичка Зои.

– Вот безобразие, Зет! Мы совершенно забыли про твое рождество! – Стиви Рэй была в таком ужасе, что чуть не плакала.

– Да бросьте вы, было бы из-за чего расстраиваться! Я привыкла к дерьмовым дням рождения, так что ничего хорошего и не ждала. Этот, по крайней мере, будет нескучным.

– Эй, в этот раз у тебя есть я, – сказал Кевин, шлепнув меня по руке. – Я не скучный и не имею ничего общего с рождественской тематикой.

– Вот спасибо! – я выразительно закатила глаза. На самом деле я просто пыталась загнать обратно слезы, потому что чувствовала: если сейчас разревусь, Кевин тоже снова заплачет. А мы с ним вечно исходим на сопли, когда ревем. Так что лучше не надо. – Ладно, ребята, скажите Дэмьену, Шони и Афродите, что мы готовы. Встречаемся у машины.

Когда все разбежались, бабушка крепко обняла Кевина.

– Я попрощаюсь с тобой здесь. Прости, но до парка я не смогу тебя проводить. Меня не было там в первый раз, значит, не должно быть и сейчас. Но главное – я не хочу видеть, как ты уйдешь. – Ее голос задрожал, бабуля часто-часто заморгала, борясь со слезами. – Я люблю тебя, Кевин, очень люблю. И всегда буду любить, в любых мирах, во все времена. Иди, милый, и непременно разыщи свою бабушку. Она тебя ждет.

Кевин улыбнулся сквозь слезы.

– С лавандовыми печеньками, посыпанными шоколадной крошкой?

Они крепко-крепко обнялись и долго не отпускали друг друга. Наконец Кевин наклонился, вытер слезы с бабушкиных щек и расцеловал ее.

– Я тебя тоже люблю, бабуль.

Бабушка похлопала ладонью по мешочку, который дала ему, и медленно пошла прочь: сгорбленная, печальная, вмиг постаревшая.

Мы смотрели ей вслед, шмыгая носами. Потом я вздохнула, полезла в карман, вытащила два скомканных носовых платочка и протянула один Кевину. Пока он сморкался и вытирал глаза, я задала ему вопрос, который уже несколько часов вертелся у меня на кончике языка.

– Кев, ты знаешь Хита?

Он склонил голову набок и улыбнулся мне сквозь слезы.

– Ты говоришь о Хите Лаке? Твоей великой школьной любви, квотербеке и крутом парне, по которому сохнут все девчонки «Брокен Эрроу»?

– Да, ты понял, о ком я говорю, – ответила я, стараясь сделать вид, будто покраснела от смущения, а не оттого, что мое сердце вдруг пустилось вскачь, а в животе запорхали бабочки.

– Ясное дело, я его знаю. – Кевин вдруг сдвинул брови и посмотрел мне в глаза. – Погоди, ты о чем? Он что, умер? В твоем мире его больше нет?

Я кивнула, боясь выдать себя голосом.

– Ой, Зо. Мне так жаль. Но в моем мире он жив, здоров и у него все в шоколаде. Играет в футбол за команду Оклахомского универа.

– Несмотря на войну?