Любимая для эльфа 2

— Да, ты услаждаешь мой взор, и расслабляешь меня, и советуешь мне, и страхуешь меня. А еще ты здесь для внимания, заботы и комплиментов в твой адрес, так тебя устроит?

— Лууу!! — нимало не стесняясь, Тамико бросилась другу на шею и крепко его обняла. — Я тебя так люблю!!! Ты расскажи, зачем она пожалует!

Лукас загадочно улыбнулся.

— Всенепременно.

Статус почти-царевны чрезвычайно украшал Лалию, придавая больший лоск ее внешности и отточенность ее без того безупречным манерам.

Она любила драгоценности и носила те в огромных количествах. Яркая красота Лалии навевала невольные мысли о темной стороне души и тайных пристрастиях старшего царевича, мужчины аскетичного и сдержанного, впрочем, страшного в гневе.

Естественный нежный аромат тела Лалия усиливала томными духами, и в то же время весь ее образ выглядел целомудренным. Роскошным и чистым, без пошлости.

Уверенная походка, властный взгляд — сейчас Лукас не узнавал свою бывшую.

Ступая легко и гордо, Лалия направилась прямо к его креслу и грациозно опустилась на подлокотник, почти придавив руку Лукаса своей ягодицей.

Лал вела себя вызывающе! Лукас выжидательно молчал.

Она произнесла музыкально, с придыханием:

— Ты ненавидишь меня…

— Нет, — Лукас якобы рассеянно провел указательным пальцем по своим губам, наблюдая реакцию Лалии, — просто то, что ты сделала с Мариной, прощению не подлежит.

Лалия вздохнула, тонкая ткань платья обрисовывала контуры ее длинного гибкого тела без излишне выдающихся форм.

— Значит, ненавидишь. Как все ужасно кончилось, Лу… Кто же тогда знал?

— Ох, тогда никто. Мы заигрались… — Лукас положил руку на подлокотник в опасной близости от Лалии, никак не прикасаясь к ней, но весь он, знойный, будто излучал жар. Или ей опять показалось?

Лалия опустила голову.

— О прощальной ночи я тебя не прошу, оставь эти иллюзии, — Лалия покраснела. — Я ищу свидетеля… Хочу, чтобы не было накладок… Ты и Эрика ненавидишь…

— Лал, хотеть меня естественно, — синие глаза смотрели на Лалию в упор, лишая воли, — А Эрика я люблю. Настоящей братской любовью. Да не бойся ты, — Лукас неожиданно для Лалии приподнял ее аккуратный подбородок, отчего по телу Лалии побежали неприличные мурашки, — не стану я портить вашу Церемонию, ситуация с Мариной ее вообще никак не касается. А ты такая хрупкая, живая в чувствах… Прости, что я тебя не оценил… Зато ты нашла Эрика.

Лалия выдохнула:

— Да… — она сама не понимала, что сейчас чувствует к Лукасу и на что согласится, если Лукас это предложит.

Лукас пересадил Лалию, трепетную и безмолвную, с подлокотника кресла к себе на колени.

— Некрасиво мы расстались. Ты снова ушла, а я тебя снова не удержал. Нехорошо оставлять долги… Лал, тебе правда это надо?

Загнутые нереально длинные темные ресницы обоих, мягкое прикосновение его жаждущих губ к ее податливым губам.

Последний поцелуй перед разлукой навеки.

Долгие взгляды.

Обычаи анамаорэ позволяли большее, но они двое не нуждались в большем.

Лалия танцевала на лезвии меча.

Лу… Родной, добрый, мягкий — не прощал ее. Холод терзал ее душу.

Лалия по неосторожности обрекла на мучения — пусть краткие — дочь богини и получила возмездие длиной в жизни.

Лукас повторил:

— На Церемонии я поддержу что угодно, любые твои начинания. Расслабься на этот счет.

Лалия высвободилась из его объятий и встала на ноги.

— Спасибо. Мне пора.

Глава 286. Серия вторая

Оливер застенчиво улыбался, но его изумрудные глаза горели огнем.

— Нет, Жизель, я больше не могу. Пожалуйста.

Жизель вскинула подбородок.

— Но ты же посещаешь эти вечеринки!

Оливер был готов к щекотливому вопросу.

— Они другое дело. Там никто не думает об отношениях, и большинству даже практически все равно, кто их партнер. Чистое удовольствие. А у нас с тобой общение и работа, понимаешь?

Жизель скривила губы.

— Думаешь, я в тебя влюбилась?

Лицо Оливера вытянулось.

— Нууу.

Жизель отрезала:

— Нет. Не можешь и ладно, я плакать не стану.

И Оливер, а он являлся мужчиной впечатлительным, почувствовал резкое сожаление от того, что соглашался иметь с этой женщиной что-либо. Ее равнодушие было словно тысячи ледяных иголок, враз впившихся в его тело.

* * *

Вечером Оливер предоставил Роберту запись реакции Кацуо на свои интимные похождения с Ланой. Она была настолько удручающей, что Роберт сурово сжал губы.

Оливер заметил:

— Жалко его… Даже хотелось его полечить…

Роберт согласился:

— Да, уебок выглядит совсем никаким. Что, полечил его?

Оливер испуганно округлил глаза.

— Нет! — и он тут же опустил плечи. — Я сбежал, потому что мне очень хотелось ему помочь…

— Да, он раздавлен, — Роберт говорил спокойно и задумчиво, — не знаю даже, учинит ли подружке скандал или так ее бросит. Ты понаблюдай с недельку, если просто ее бросит, можешь с ней больше не кувыркаться.

— А знаешь, — лицо Оливера обрело загадочность, — я думал, ты зловеще рассмеешься, когда это все увидишь!

Роберт осклабился:

— Ты глупых мультиков пересмотрел. Мне больно за него, хотя он тот еще уебан. Но за Юми мне было больнее, а уж что я пережил, когда ее утешал…

— И какова вторая часть плана? Их две будет?