Любимая для эльфа 2

— Думаю, двух с него хватит. Видишь кадра? — перед внутренним взором Оливера предстал считанный из мыслей Роберта смуглый темноволосый мужчина с нехорошим взглядом и серебряной цепочкой на шее. — Его зовут Леон. Товарищ мутный и сравнительно падкий на деньги. Поскольку начальник у Кацуо родной брат, из сервиса его не уволит, но нервы ему этот «клиент» хорошо потреплет…

Оливера разобрало любопытство:

— Леон что, всем недоволен будет?

Роберт ласково сощурился.

— Ага. Морально и материально, в тачках Леон разбирается, будет свою немного портить и валить на сервис. Я не поскуплюсь с компенсацией.

Глава 287. Артист

Тамико телепортировала ягоды с фруктами к столу и вместе Эстеллой сидела в гостиной Магнусова дома, лакомясь ими.

— Слушай, Тами, — Эс отправила аппетитную дольку в рот, — к Лу на приемы ходит много девушек?

Тамико встрепенулась:

— Да нет, не больше обычного. Как всегда. А что?

Эс доверительно приблизила лицо к подруге.

— Мне страшно… Как Лу откажется от них от всех, разве это возможно?

Тамико скривилась:

— Не о том ты думаешь, Эстелла! Думать надо, как ты сама откажешься от соблазнов, ничего толком не попробовав. У тебя были громкие романы?

Эстелла смутилась, пальчиком катая виноградину по тарелке.

— Неа.

Тамико многозначительно заключила:

— Вооот. А с Лу мы это обсуждали. Ему качество важнее количества, и память у него абсолютная, знаешь ли.

На лице Эс отразилось подозрение.

— К чему ты клонишь?

— Не сочти меня жестокой, но Лукас может заново пережить любой сладкий момент из своего прошлого мысленно. И понимание он ценит больше погони за сексом. А то ты это не знаешь!

Эстелла покраснела.

— Знаю, но…

Тамико разгорячилась:

— Всыплю ему по первое число! Завел эту «дочку» Марину и не видит, что у тебя комплекс неполноценности растет!

Эстелла мягко возразила:

— Ничего у меня не растет. Но давай, этот разговор останется между нами? Не стоит сообщать Лу о моей ревности…

Тамико всплеснула руками.

— Ладно. Тебе виднее. Я лично верю, что Лу ответственный и нагулялся.

* * *

Холод не помешал Тамико устроиться на плечах у любимого мужчины и в таком виде «разъезжать» по улицам Города — поскользнуться и упасть Магнус не мог.

— Как тут Флавиан? Что-то я не увидела на его лице счастья…

Магнус ласково улыбнулся:

— Какое там счастье — черная-пречерная депрессия. Никто здесь ему в ножки не кланяется и его нереальной красотой не восхищается!

Тамико прыснула:

— Ха-ха, а помнишь его опрос на лучшую форму губ! Сколько тогда девиц сбежалось!

Магнус согласился:

— А тут им все равно, «лук» у него или «сердечко». Хоть узкие тонкие. Боюсь, Флав начнет творить здесь разврат с целью привлечь к себе внимание…

Тамико посетовала:

— И Лу его не остановит… Весь в своих делах…

— Да, Город уже практически без присмотра. Хотя Флавик же хочет богиню в жены… Богиня к нему присмотрится, хе-хе.

Тамико сжала мощную шею Мага бедрами.

— Да ничего он не хочет. Непомерный эгоист.

На колкие выпады Тамико в Доме Троюродных безумно популярный актер Флавиан неизменно отвечал презрительно-высокомерным взглядом и отворачивался, демонстративно показывая, как мало для него значит ее мнение. Тамико крутила пальцем у виска, но преодолеть броню мнимого равнодушия Флавиана не могла.

Глава 288. Надежда умирает последней

Лана испугалась до дрожи, ее колотило, когда любовник, Мужчина Мечты, бережно держа ее в объятиях, сказал презрительно-равнодушно:

— Лааана… Мы с тобой встречаемся так часто… Мне скучно! Мы будто поженились уже! Пора это завязывать.

Лана смотрела на него молча — ни одной слезинки не родилось в уголках ее глаз.

Оливер приблизил губы к ее уху:

— Сегодня все. Прямо сейчас я уйду, и на этом мы закончим. Так правильно. Уговаривать меня не надо, это бесполезно.

Да, он, манящий мужчина без имени с пшеничными волосами, лучистыми карими глазами, обворожительной улыбкой, широченными плечами, сильными ласковыми руками… Лана разрывалась между желанием наглядеться на него до одури, впитать его, запомнить навсегда и между ужасом понимания, что это бесконечно чуждое, хоть и привлекательное существо разумнее всего забыть, вырвать кинжалы, пущенные в ее сердце его жестокими словами.

Лана не заметила, как слезы полились по ее щекам.

— Ты сама виновата, — его голос, раньше подбадривающий и толкающий ее на всевозможные непристойности, ныне остужал крепче, чем уличный мороз, — привязалась ко мне! Я же говорил: иллюзии недолговечны. Ладно, ты можешь поцеловать меня еще, если очень хочешь. Ты хочешь? Не ври самой себе.

Когда он растворился — просто растворился, как нежданно материализовался первый раз, Лана долго сидела, не шевелясь, обхватив плечи руками. Она готовила себя к этому моменту, представляла его…

Тяжесть все равно оказалась невыносимой.

До сознания с трудом доходило, что Кацуо, вроде пылко влюбленный, ей не звонил… Сколько же дней он уже не звонил?