Любимая для Монстра

— Тише. Ты должна беречь силы. Ты победила. Ты справилась, — прошептал он, прижимая мою ладонь к своей щеке.

— Ты был здесь… всё это время?

— Как я мог уйти? — ответил он, а его голос задрожал.

— Что… что случилось? — я пыталась вспомнить. Голову наполняли обрывки воспоминаний: боль, жар, крики.

Эдмунд на мгновение закрыл глаза, как будто пытался собраться с мыслями. Затем, всё ещё сжимая мою руку, произнёс:

— Тебя отравили. Мы едва спасли тебя.

Отравили. Это слово эхом раздалось в моей голове. Я вспомнила, как теряла сознание, как вокруг были шум и хаос.

— Ребёнок, — прошептала я, инстинктивно коснувшись живота.

Эдмунд замер. Его пальцы, до этого крепко держащие мою руку, чуть ослабли. Он отвёл взгляд, будто не мог смотреть мне в глаза.

— Эдмунд? — я почувствовала, как сердце заколотилось в груди. — Ребёнок?

Он долго молчал. Затем тяжело вздохнул и, наконец, посмотрел на меня.

— Его не удалось спасти, — произнёс он, голос едва слышно дрогнул. — Ты могла погибнуть. Лекарь… он сказал, что сделать выбор было невозможно.

Слова обрушились на меня, как холодный водопад. Всё внутри сжалось. Я посмотрела на его лицо, в надежде, что это просто дурной сон, что он сейчас скажет, что это ошибка. Но в его глазах я увидела только боль.

Я почувствовала, как слёзы начали струиться по щекам.

— Нет… — прошептала я, голова закружилась от ужаса. — Нет, это не может быть правдой.

Эдмунд обхватил мою руку, но его прикосновение не утешало.

— Я пытался, Розалия. Я сделал всё, что мог, — его голос был хриплым, в нём слышались и гнев, и отчаяние. — Но я не смог.

— Это я виновата… — я всхлипнула, чувствуя, как сердце разрывается. — Я не смогла уберечь его.

Эдмунд резко встал. Его лицо исказилось от ярости.

— Нет! Это не твоя вина! — выкрикнул он, и голос его эхом отразился от стен. — Виноваты те, кто осмелился причинить тебе боль. Кто осмелился на такое предательство!

Его шаги гулко отдавались в комнате. Он был как хищник, запертый в клетке, готовый разорвать любого, кто встанет у него на пути.

— Я найду их, — продолжал он, и в голосе слышалась жуткая решимость. — Я заставлю их заплатить за каждую слезу, за каждую твою боль. Они заплатят. Клянусь, они заплатят за всё.

Я смотрела на него, чувствуя, как мои эмоции смешиваются в водовороте. Боль утраты, вина, страх, гнев.

— Ты не можешь вернуть его, — прошептала я, с трудом сдерживая рыдания.

Эдмунд замер. Его плечи ослабли, и он опустился на колени рядом с кроватью.

— Я знаю, — произнёс он тихо, пряча лицо в моих руках. — Знаю.

Мы сидели так, в этой тишине, полной горя и утраты. Я гладила его по голове, чувствуя, как его дыхание становится неровным.

— Эдмунд… — наконец прошептала я. — Я хочу верить, что наш ребёнок теперь в месте, где ему хорошо.

Он поднял голову. Его глаза были красными, но в них светилась решимость.

— Ты должна отдохнуть, — произнёс он. — Ради себя. Ради нас.

Прекрасные не забудьте подписаться

Глава 89

Каменная зала, затянутая дымкой от свечей, напоминала поле боя. Воздух казался пропитанным напряжением, готовым взорваться. Эдмунд, сжав письмо в кулаке, мерил шагами пространство возле дубового стола. Его шаги были твёрдыми, как удары молота, а глаза — полны бешенства, от которого даже самые стойкие его люди отводили взгляды.

— Это не просто заговор, — бросил он, резко оборачиваясь к Аслану и Вильяму. Его голос, обычно спокойный и уверенный, теперь был низким и грозным, как рокот грома. — Они хотели убить меня, но это моя жена едва не умерла. Отрава предназначалась мне!

Письмо перехваченное шпионом, от королевы к герцогу Монтелли швырнулось на стол. К сожалению они не успели его раньше прочесть.

— Я должен был заметить это раньше, — Эдмунд схватился за голову, глядя на свои руки, как будто именно они не уберегли Розалию. — Они хотели убить меня медленно, ядом. А она… она взяла удар на себя.

— Милорд, — осторожно начал Аслан, его глубокий голос напоминал треск дров в очаге. — Мы все чувствуем вашу боль. Но если вы позволите ярости затмить разум, это погубит нас.

— Ты говоришь мне ждать? — Эдмунд обернулся, его глаза сузились, словно на врага. — Пока они так легко шлют письма со смертными приговорами?

— И вы поступите как? — вмешался Вильям. — Поднимете армию сейчас? Устроите штурм? Это только ускорит их планы, милорд.

Голос Эдмунда сорвался на гортанный рык. Он с силой ударил кулаком по столу, заставив чернильницы и свитки подпрыгнуть.

— Она чуть не умерла! Она потеряла нашего ребёнка! — продолжал он, его дыхание становилось всё прерывистее. — Они убили моего наследника, и это не останется безнаказанным. Я уничтожу их, — бросил он, шагнув к Вильяму. — Сожгу их дворец, разрушу их кланы.