Любимая игрушка

Я хмыкнула. Опять он ненавязчиво пытается вытянуть из меня информацию. Блин, если бы не была настороже, то и не заметила бы.

— Ты случайно не шпион? Можешь не отвечать. Ладно, информацию за информацию. В официальных случаях у нас все так же как и у вас по полному имени. И если статус высок, то и со статусом. И вымышленные имена у нас в ходу. Например, у танцовщиц, артистов, стриптизеров, писателей и прочих. А так же в Интернете не один уважающий себя человек не пользуется настоящим именем. И там считается верхом наглости пытаться узнать правду. Вот такой вот вечный маскарад.

Я замолчала, пытаясь справиться с комком в горле. Как же я соскучилась по дому, по родителям, по этой насыщенной жизни двадцать первого века. Убила бы того, кто виноват в моем перемещении, не будь он ребенком.

— Ты жила в Интернете?

Я рассмеялась. Знал бы Дей, как он близок к истине. Ведь многие мои земляки именно в нем и живут. Да и я проводила там достаточно времени, чтобы бесить этим предков.

— Нет, конечно. Но я там часто бывало. И вообще, Интернет это… как бы так объяснить, чтобы ты понял? Выражаясь вашим языком и опошляя действительность, это информационное субпространство. В нем люди общаются, даже если находят на разных концах обитаемого мира. И с задержкой в секунду послание доходит от человека к человеку. Но мы, кажется, отвлеклись. Имена. Родители дали мне довольно длинное по нашим меркам имя — Ангелина. Поэтому друзья обычно используют короткие варианты «Лина» или «Лин». Особо ушлые даже добрались до просто «Ин». Мне собственно все равно. А вот к возлюбленным у нас обращаются чаще всего, используя какие-либо нежные эпитеты или придумывая прозвища. Например, тот, кого могла бы назвать возлюбленным, Алекс звал меня Вестой, в честь римской богини.

Я легла на шкуру и уставилась в потолок. Продолжать эту милую беседу не хотелось. Во-первых, любые разговоры не на повышенных тонах у меня может привести к привязанности, а это плохо. Во-вторых, вспомнился Алекс. Мой лучший, мой единственный настоящий друг. Он был старше меня на 3 года, но это ничуть не мешало. Он понимал меня. А я боготворила его. Все девчонки в школе завидовали мне. А потом, летом 2005 года, он уехал в Лондон с родителями. Я провожала его в аэропорту, а он улыбнулся и велел дождаться обязательно. Восьмого июля мне сообщили о его гибели во время терактов в Лондоне. В тот раз я рыдала последний раз. Он не любил моих слез. Говорил, что как бы ни было больно, надо улыбаться. Целый год я носила только черное, объявив свой личный траур и училась снова улыбаться. Улыбаться назло всем. А друзей у меня больше не было с тех пор. Я все еще жду Алекса.

— И где сейчас ваш возлюбленный, леди?

На голос надменного принца-блондина, я даже не обернулась. Ну не нравится этот тип мне. Мурашки по коже бегут от одного взгляда. И бежать хочется без оглядки.

— Он так и не стал возлюбленным. Остался лучшим другом. Он погиб, Ваше Высочество. Три года назад.

Допив залпом остатки напитка, я ровным голосом пожелала принцам спокойной ночи и ушла в комнату, временно оставленную мне. Бросившись на кровать, я даже не попыталась заплакать — слезы кончились в тот день. Лишь Инди тихонько мурлыкал, пытаясь меня успокоить. Маленький пушистый проказник показывал мне смешные картинки, подсмотренные во время слежки за принцами.

Турвон Дей Далибор

До того как в моей жизни не появилась человечка с рыжими волосами серыми глазами, я думал, что тяжелей всего общаться с моими родственниками. Как же я ошибся! Невыносимая особа! Сначала она вела себя еще сносно, но когда пошел дождь… На каждое мое замечание она выдавала целую тираду. Да еще такую ехидную, что я из разряда стерв, перенес ее в разряд ведьм. Утешение, что этим я закаляю свой характер, работало не долго. И чего она прицепилась ко мне с этим вопросом? Я точно знаю куда иду! В Убежище я иду! И каждый кнерт знает, как дойти до него, потому что в каждом Убежище стоит маяк. И именно по нему я и иду, но если она еще раз спросит — удавлю. Достала уже, честное слово. Терпение, только терпение. Смирись, сам виноват. Ну вот, опять она с этим вопросом!

— Отстань от меня, женщина. Я уверен.

Еще немного и загрызу ее, плюнув на Клятву. А ведь по большей части вполне адекватный человек — сейчас-то ей чего неймется?

— Да, я женщина. И горжусь этим. Потому что мужчина, это ошибка природы, которую нам приходится терпеть, чтобы родить ребенка. Они абсолютно бесполезны в хозяйстве и на них нельзя положиться.

Вот почему? Почему я могу общаться со всеми нормально, даже с заносчивыми представителями знати кнертов, но не могу спустить на тормозах слова обычной человечки? И что за камень в мой огород? Я бы даже сказал кирпич…

— Ты считаешь, что я бесполезен и на меня нельзя положиться?

Ее нельзя убивать, ее нельзя убивать, ее нельзя убивать…

— Я этого не говорила. Я говорила про мужчин.

Кто сказал, что нельзя? Это жизненно необходимо! Последнее слово для смертницы.

— То есть ты даже не считаешь меня мужчиной?