Любимая мартышка дома Тан

– Та, та самая, – засияла прежней улыбкой моя возлюбленная. – Паршивая мелкая собачонка, сколько лучших кусочков мяса я на неё извела, показывая ей: хлопок в ладоши, и ты прыгаешь на доску и бежишь ко мне. И вот я сижу, хлопаю – а эта дрянь шасть, шасть ко мне без всяких прыжков, поднимает нос и ждёт мяса. Но потом выучилась, оказывается, ей нужно было топать ногой, а не хлопать. И – шашки летят в стороны, император хохочет…

– Но император играет хорошо? – мучительно пытался я поддерживать этот безнадёжный разговор.

– Этот человек делает хорошо всё, за что берётся, – вздохнула гуйфэй. – И знает об этом. Хотя Плешивый Хэн тоже очень сильный игрок, очень терпеливый, упорный, ему бы только смелости побольше, но вся смелость – у его супруги, драгоценной Чжан. Это, знаешь ли, очень серьёзная личность.

Эта фраза оказалась потом ключом ко многим, если не ко всем, загадкам, но в тот момент я все ловил взгляд Ян, теряя последнюю надежду.

– Так возьмёт твой караван мою собачку? – озабоченно переспросила она, как будто думая о чём-то другом.

– Пусть собачка вернётся на родину, – мгновенно ответил я.

– О, – улыбнулась она счастливой улыбкой. – Да, но будет ли мне позволено взять и Деву в белом одеянии?

– Кого угодно, моей охране просто надо знать заранее, – обречённо согласился я.

– Это вообще-то такой большой белый попугай с Южных морей, – пояснила Ян. – Бывает очень злобным.

– Да, да, – повторил я.

– А, – сказала она с явным облегчением. -Тогда… тогда я подумаю!

Я понял, что это наша последняя встреча.

Почему все мои победы кончаются бесконечной печалью? Почему сладость их всегда достаётся кому-то другому?

И почему, когда я прощался с ними всеми, они так не хотели уходить из моих мыслей?

Даже Чжоу – он будто говорил со мной, живя в моей голове. Да что там, я и сейчас вспоминаю его и все наши разговоры о далёких странах и империях. Мне теперь кажется, что всё-таки нас тянуло друг к другу, мы были людьми одной крови, для которых мир – это не квартал со стеной и воротами, пением флейты и утренним запахом только что сваренного риса. Наш с ним мир – это широкие пространства, по которым движутся миллионы людей, людей нынешней эпохи и прежних времён, уходя в туманы горизонта, под башни громоздящихся облаков.

Это его, Чжоу, голос через несколько дней после прощания с прекрасной Ян сообщил мне в моём воображении новость (на самом деле поступившую с утренним докладом):

– Господин Маниах, вас наверняка заинтересует кое-какая информация. Вы помните недавнюю неудачную битву у Жёлтой реки. – Это был не вопрос, а утверждение. – Ей командовал генерал Фэн Чанцинь, помните, да?

Мой призрак кивнул его призраку.

– У него была армия тысяч в шестьдесят призывников. Но к нему подошло ещё одно войско – в пятьдесят тысяч. Так вот, этим вторым войском командовал человек, которого вы знаете. И я знаю. Гао Сяньчжи.

У меня перехватило дыхание. Неудачливый герой Таласа выплыл-таки из забвения.

– У него тоже были новички, их призвали из деревень, – поморщившись, продолжал воображаемый господин Чжоу. – Они, как вы знаете, бежали, армии их рассеяны. Генералы обвинены в измене. И вот вчера оба казнены.

И призрак Чжоу мрачно пожевал губами, отчего его жёсткая борода задвигалась.

Вот и конец побеждённому мною генералу – и бывшему командующему господина Чжоу, с которым мы могли видеть друг друга через поле моей последней большой битвы. Вот и этот свиток окончен.

– Но это не меняет картины, – продолжил Чжоу, точнее его тень. – Потому что призывники и должны были погибнуть, чтобы выиграть время. А вот сейчас в столицу с армией ветеранов прибывает сам Гэшу Хань. Он будет защищать ущелья Тунгуаня. А потом империя наконец нанесёт свой удар. Справедливость будет восстановлена, в Поднебесной возродится гармония.

Дальнейшего, конечно, я никогда не сказал бы реальному господину Чжоу, даже зная, что в разговоре с ним мне прощалось многое. Воображаемый разговор – другое дело.

– Господин Чжоу, – сказал ему мой фантом. – Империя, конечно, нанесёт удар. Но неужели вы не видите, что прежней империя не будет уже никогда? Неужели вы не видите, что это не просто мятеж? Это крах, господин Чжоу. Вся династия Тан, все её величие и богатство строились на том, что первые императоры, наполовину тюрки из Шачжоу, не просто покорили тюрков Великой Степи. Разве их покоришь, эту великую семью народов? Ваши Таны слились с ними, господин Чжоу, по крайней мере, с некоторыми из орд. Они взяли у них, сородичей моего отца, новую конницу – лёгкую, когда броней покрыт всадник, а не конь. Они научились стрелять из лука с седла. И они приняли тысячи тюрок в свою армию. Ваши непобедимые пограничные округа, господин Чжоу, состоят из тех же тюрок, от нападений которых они должны защищать сердце империи. И вот теперь – конец. Вы поняли, что округа эти могут и устать вас защищать, и с этим бороться вы не сможете. Конечно, сейчас вам помогут другие тюрки, под командой Гэшу Ханя. И ещё одни тюрки – уйгуры, союз которых с империей мы с вами, считайте, уже организовали. Но это ненадолго, и это ненадёжно.