Любимая воина и источник силы

– Ханимус, твою мать! – из-за спины погонщиков раздался рык Ярранта. – Дети гибнут!

Внезапно я захлебнулась от хлынувшей отовсюду чистой силы. Глаза Севинджа округлились.

– Блок! Ставь блок! Это Источник! – кажется, он орал, мне в ухо, но я словно оглохла.

Медведь заснул, его туша грохнулась мне под ноги. Я судорожно вцепилась в руку одногруппника, не в силах двинуться с места, наблюдая широко распахнутыми глазами, как оседают на пол культисты один за другим. Были и такие, кто пытался сопротивляться, но недолго. Внезапно передо мной возник Лорд Сатем в окровавленной белой рубашке со старомодными рюшами на рукавах, отчего-то мой взгляд так и зацепился за эти дурацкие рюши.

– Где Элья, Тилирио?

Его руки осторожно сжали мои плечи, почему-то от этого прикосновения головокружение усилилось. Образ советника расплылся от навернувшихся слёз. Заваливаясь навзничь, я судорожно вцепилась в рубашку Лорда Сатема, а он подхватил меня на руки, не давая упасть. Сморгнув лишнюю влагу, наткнулась на полный тревоги взгляд светлых серых глаз.

– Не знаю, – наконец, смогла ответить на заданный вопрос. – Она выскочила из ветви чуть раньше.

Подскочивший к нам крупный волк, заставил вздрогнуть, но тут же превратился в Райда Эллэ, с ним прибыла и группа мрачных преподавателей, несколько воинов, из-за их спин появились целые и почти невредимые ребята. Аслан, Парами и Кэсси.

– Как ты? – брат забрал меня из рук советника. – Спасибо за сестру милорд!

Голос Сандра звучал с надломом, а поклон скрыл блеснувшие в уголках глаз слезинки.

– Не стоит благодарностей, я их не заслужил, – ответ советника отдался эхом в моей голове.

У Кэсси из рук меня выхватил Парами, поставил на ноги, что-то бормоча, принялся гладить, заставив застыть, точно статуя. Оцепенение спало, когда он попытался меня поцеловать. Слишком свежи были воспоминания о случившемся, чтобы подобные ласки воспринимались нормально.

– Не тронь меня!

Я толкнула его в грудь и, шатаясь, забежала в комнату. Кое-как удерживаясь на ногах, добралась до кровати, забилась в уголок, зажмурилась, закрыв лицо руками.

– Они это сделали с тобой, Тили-ли? – раздался рядом тихий голос Кэсси, кровать прогнулась под весом брата. – Джентор, уйди! – рявкнул он так, что стены затряслись. Заботливая рука погладила по плечу, легонько сжала. – Все кончилось, сестрёнка. Я здесь. Прости, что не мог прийти раньше, их было слишком много…

Всхлип. Второй. Не в силах больше держаться, я расплакалась.

– Поплачь, поплачь, милая, – брат продолжал осторожно гладить, и я, вскочив, заключила его в объятья. – У тебя что-то болит? Эй, лекарь, тащи сюда свою задницу!

Моей головы осторожно коснулись чьи-то руки, унимая истерику, погружая в тягучее безразличие. Затем осторожно прошлись по телу, хорошему врачевателю не обязательно видеть повреждения, достаточно их почувствовать.

– Спасибо, Севиндж. Кэсси, я хочу вымыться, – голос прозвучал ровно.

Не задавая вопросов, брат аккуратно взял меня на руки и принёс в ванную. Усадив на маленький пуфик, открыл воду, щедро добавив ароматной пены из первого попавшегося пузырька.

– Я буду здесь рядом, прямо под дверью, сама справишься?

Молча кивнув, дождалась, пока та закроется.

Вода быстро наполнила глубокую чашу, накрывая тело тёплым одеялом, а я никак не могла поверить, что все закончилось, и то и дело поглядывала на дверь, убеждаясь, что она закрыта. Что на пороге не стоит исписанное рунами одуревшее страшилище. От синяков, оставленных грубыми рукам и зубами, почти ничего не осталось, спасибо Севинджу, но для меня они все ещё здесь. Перед глазами сама по себе возникла картина того, о чём я не хотела помнить.

Я не хочу это помнить! Не хочу жить с этим! Не хочу…

Странное безразличие, наведённое спокойствие позволило сделать, то на что я почти решилась.

Вода сомкнулась над головой, а я, очистившись от мыслей, просто слушала биение собственного сердца.

– Ты что творишь?! – меня выхватили чьи-то руки, закутали в белое пушистое полотенце. – Эй, парень!

– Да, милорд, – раздался голос Кэсси.

– Следи за ней лучше! – прямые брови сурово насупились. – Больше не смей! – это уже мне.

Советник передал меня брату из рук в руки, а я смотрела и не могла оторвать взгляд от светло-серых с неестественной тёмной обводкой зрачков, расширенных в гневе.

Внезапно мне стало стыдно за столь малодушный поступок.

– Лорд Сатем, простите! – прошептала уже в удаляющуюся спину.

Советник достиг порога, но услышал и вернулся, а я, высвободившись, из рук Кэсси, шагнула навстречу.

Лорд осторожно взял мокрую прядь моих волос, и посмотрел в глаза, долго, пытливо. Брови нахмурились, дёрнулись и застыли желваки, напряглись мускулы, превращая постаревшее разом лицо в непроницаемую маску:

– Сможешь ли ты простить меня, девочка? – голос звучит почти ровно, но я всё равно улавливаю всю гамму горечи и вины, которую не в силах скрыть мужчина.