Любимая женщина Кэссиди

– Как бегает старый автобус?

– Отлично.

Кэссиди смотрел на Милдред, а она на него.

– Как жизнь в Истоне? – продолжал Кенрик, снова хлопая Кэссиди по плечу.

– Хороший городок.

– Так я и слышал. – Кенрик вертел в толстых пальцах зажигалку. – Я слышал, что Истон замечательный старый город. Говорят, там неплохо сбывать товар партиями.

– Не знаю, – сказал Кэссиди.

– Ну, так я тебе расскажу. – Кенрик откинулся на спинку стула. – Все дело, на мой взгляд, в количестве улиц. Население с низким доходом. Фабричные рабочие. Много детей. Вот в чем дело. Сложи вместе все факты, прикинь площадь района, иди и торгуй.

– Я про это ничего не знаю.

– Стоит узнать, – утверждал Кенрик. – Это очень интересно.

– Не для меня, – сказал Кэссиди. – Я просто вожу автобус.

– Тоже доброе, трудное, честное дело. – Кенрик опять стукнул Кэссиди по плечу. – Стыдиться нечего. Добрый, честный и простой тяжкий труд.

Ланди подошел к столику с бутылкой и стаканом, Кенрик налил три стакана. Поднял свой, открыл рот, чтобы что-то сказать, быстро передумал и стал поднимать стакан дальше. Кэссиди остановил его, придержав за руку:

– Скажи, Хейни.

– Что?

– Тост. – Кэссиди улыбнулся Милдред. – Тост, который ты собирался сказать.

– Какой тост?

– За Милдред. За день рождения Милдред.

Губы Кенрика зашевелились, словно он старался затолкнуть под нижнюю жевательную резинку.

– День рождения? – быстро и нервно переспросил он.

– Конечно. Ты разве не знаешь, что у нее день рождения?

– Ах да. Разумеется. – Кенрик с бульканьем засмеялся. Церемонно поднял стакан и провозгласил: – За день рождения Милдред.

– И за руки Милдред, – добавил Кэссиди. Кенрик уставился на него.

– За мягкие белые руки Милдред, – продолжал Кэссиди. – За приятные, мягкие, сладкие руки.

Кенрик снова попробовал засмеяться, но не издал ни звука.

– И за роскошный вид Милдред спереди. Только взгляни на него. Смотри, Хейни.

– Ну, уж ты в самом деле, Джим...

– Взгляни. Посмотри. Потрясающе, правда?

Кенрик с трудом сглотнул.

– Смотри, как у нее выгнуты бедра. Рассмотри их с обеих сторон. Большие, полные, круглые. Смотри на всю эту пышную плоть. Видел когда-нибудь что-то подобное?

На лице Кенрика выступил пот.

– Давай, Хейни, смотри. Не спускай глаз. Вот она. Можешь на нее смотреть. Можешь ее потрогать. Дотянись и дотронься. Обхвати ее руками. Я тебя не останавливаю. Обхвати ее всю руками. Давай, Хейни.

Кенрик снова сглотнул, сумел принять серьезное, даже суровое выражение и сказал:

– Ну прекрати, Джим. Эта женщина твоя жена.

– Когда ты об этом узнал? – поинтересовался Кэссиди. – Нынче днем ты уже знал об этом?

Милдред встала:

– Хватит, Кэссиди.

– А ты сядь, – велел он. – И молчи.

– Кэссиди, ты мертвецки пьян и лучше убирайся отсюда, пока не начал буянить.

– Он в полном порядке, – вставил Кенрик.

– Он мертвецки, до одурения пьян, – повторила Милдред. – И наделает дел.

– Конечно, – с шипением сорвалось с губ Кэссиди. – Ни на что не годный пьяный бездельник. Недостаточно для тебя хорош. Зарабатывает маловато. Не может покупать нужные тебе вещи. Знаешь, мне никогда не стать лучше, чем я есть. Думаешь, можешь найти получше? Вот этого, например. – И он указал на Хейни Кенрика.

Кенрик пытался на глаз оценить опьянение Кэссиди. Ему показалось, что он в самом деле совсем пьян и особых хлопот не доставит. Вдобавок он чувствовал, что ему выпала неплохая возможность. Способ повысить свое положение в глазах Милдред.

– Иди домой, Джим, – сказал Кенрик. – Иди домой и ложись спать.

Кэссиди рассмеялся:

– Если я пойду домой, куда ты с ней отправишься?

– Об этом не беспокойся.

– Ты чертовски прав. Конечно, мне не о чем беспокоиться. – Кэссиди встал. – Я это и в голову не возьму. С какой стати? Какое мне дело, чем она занимается? Думаешь, я разозлился, что ты ее сегодня лапал? Меня это нисколько не огорчает. Я на это ничуть не сержусь. Для меня это не имеет значения. Я тебе говорю, никакого значения.

– Ладно, – сказала Милдред. – Ты сказал нам, что это значения не имеет. Что еще?

– Давай это все прекратим, – предложил Кенрик. – С ним все будет в порядке. Он будет вести себя хорошо и пойдет домой. – Кенрик поднялся, крепко взял Кэссиди под руку и потащил от стола.

Кэссиди вырвался, потерял равновесие, налетел на другой столик и упал на пол. Кенрик нагнулся, поднял его, снова потащил к дверям. Он опять вырвался из рук Кенрика.

– Ну, веди себя прилично, Джим.

Кэссиди заморгал, глядя мимо Кенрика и видя, как Милдред направляется к столику, где сидел Шили с остальной компанией.

Он увидел, как Милдред схватила Полин за руку. Он услышал, как Милдред сказала:

– Ну что, скандалистка? Не успокоишься, пока пасть не раскроешь? Сейчас я ее тебе закрою.

Милдред вздернула Полин на ноги и сильно хлестнула ее по лицу. Полин выругалась, вцепилась Милдред в волосы, Милдред ударила еще раз, отбросив Полин к стене, после чего та качнулась вперед и нарвалась на следующий удар по губам. Полин заверещала, как дикая птица, бросилась на Милдред, а Шили пытался вклиниться между ними. Кенрик оглянулся, наблюдая за ними, а когда Шили попробовал разнять женщин, скомандовал: