Любимая женщина Кэссиди

— Как бегает старый автобус?

— Отлично.

Кэссиди смотрел на Милдред, а она на него.

— Как жизнь в Истоне? — продолжал Кенрик, снова хлопая Кэссиди по плечу.

— Хороший городок.

— Так я и слышал. — Кенрик вертел в толстых пальцах зажигалку. — Я слышал, что Истон замечательный старый город. Говорят, там неплохо сбывать товар партиями.

— Не знаю, — сказал Кэссиди.

— Ну, так я тебе расскажу. — Кенрик откинулся на спинку стула. — Все дело, на мой взгляд, в количестве улиц. Население с низким доходом. Фабричные рабочие. Много детей. Вот в чем дело. Сложи вместе все факты, прикинь площадь района, иди и торгуй.

— Я про это ничего не знаю.

— Стоит узнать, — утверждал Кенрик. — Это очень интересно.

— Не для меня, — сказал Кэссиди. — Я просто вожу автобус.

— Тоже доброе, трудное, честное дело. — Кенрик опять стукнул Кэссиди по плечу. — Стыдиться нечего. Добрый, честный и простой тяжкий труд.

Ланди подошел к столику с бутылкой и стаканом, Кенрик налил три стакана. Поднял свой, открыл рот, чтобы что-то сказать, быстро передумал и стал поднимать стакан дальше. Кэссиди остановил его, придержав за руку:

— Скажи, Хейни.

— Что?

— Тост. — Кэссиди улыбнулся Милдред. — Тост, который ты собирался сказать.

— Какой тост?

— За Милдред. За день рождения Милдред.

Губы Кенрика зашевелились, словно он старался затолкнуть под нижнюю жевательную резинку.

— День рождения? — быстро и нервно переспросил он.

— Конечно. Ты разве не знаешь, что у нее день рождения?

— Ах да. Разумеется. — Кенрик с бульканьем засмеялся. Церемонно поднял стакан и провозгласил: — За день рождения Милдред.

— И за руки Милдред, — добавил Кэссиди. Кенрик уставился на него.

— За мягкие белые руки Милдред, — продолжал Кэссиди. — За приятные, мягкие, сладкие руки.

Кенрик снова попробовал засмеяться, но не издал ни звука.

— И за роскошный вид Милдред спереди. Только взгляни на него. Смотри, Хейни.

— Ну, уж ты в самом деле, Джим...

— Взгляни. Посмотри. Потрясающе, правда?

Кенрик с трудом сглотнул.

— Смотри, как у нее выгнуты бедра. Рассмотри их с обеих сторон. Большие, полные, круглые. Смотри на всю эту пышную плоть. Видел когда-нибудь что-то подобное?

На лице Кенрика выступил пот.

— Давай, Хейни, смотри. Не спускай глаз. Вот она. Можешь на нее смотреть. Можешь ее потрогать. Дотянись и дотронься. Обхвати ее руками. Я тебя не останавливаю. Обхвати ее всю руками. Давай, Хейни.

Кенрик снова сглотнул, сумел принять серьезное, даже суровое выражение и сказал:

— Ну прекрати, Джим. Эта женщина твоя жена.

— Когда ты об этом узнал? — поинтересовался Кэссиди. — Нынче днем ты уже знал об этом?

Милдред встала:

— Хватит, Кэссиди.

— А ты сядь, — велел он. — И молчи.

— Кэссиди, ты мертвецки пьян и лучше убирайся отсюда, пока не начал буянить.

— Он в полном порядке, — вставил Кенрик.

— Он мертвецки, до одурения пьян, — повторила Милдред. — И наделает дел.

— Конечно, — с шипением сорвалось с губ Кэссиди. — Ни на что не годный пьяный бездельник. Недостаточно для тебя хорош. Зарабатывает маловато. Не может покупать нужные тебе вещи. Знаешь, мне никогда не стать лучше, чем я есть. Думаешь, можешь найти получше? Вот этого, например. — И он указал на Хейни Кенрика.

Кенрик пытался на глаз оценить опьянение Кэссиди. Ему показалось, что он в самом деле совсем пьян и особых хлопот не доставит. Вдобавок он чувствовал, что ему выпала неплохая возможность. Способ повысить свое положение в глазах Милдред.

— Иди домой, Джим, — сказал Кенрик. — Иди домой и ложись спать.

Кэссиди рассмеялся:

— Если я пойду домой, куда ты с ней отправишься?

— Об этом не беспокойся.

— Ты чертовски прав. Конечно, мне не о чем беспокоиться. — Кэссиди встал. — Я это и в голову не возьму. С какой стати? Какое мне дело, чем она занимается? Думаешь, я разозлился, что ты ее сегодня лапал? Меня это нисколько не огорчает. Я на это ничуть не сержусь. Для меня это не имеет значения. Я тебе говорю, никакого значения.

— Ладно, — сказала Милдред. — Ты сказал нам, что это значения не имеет. Что еще?

— Давай это все прекратим, — предложил Кенрик. — С ним все будет в порядке. Он будет вести себя хорошо и пойдет домой. — Кенрик поднялся, крепко взял Кэссиди под руку и потащил от стола.

Кэссиди вырвался, потерял равновесие, налетел на другой столик и упал на пол. Кенрик нагнулся, поднял его, снова потащил к дверям. Он опять вырвался из рук Кенрика.

— Ну, веди себя прилично, Джим.

Кэссиди заморгал, глядя мимо Кенрика и видя, как Милдред направляется к столику, где сидел Шили с остальной компанией.

Он увидел, как Милдред схватила Полин за руку. Он услышал, как Милдред сказала:

— Ну что, скандалистка? Не успокоишься, пока пасть не раскроешь? Сейчас я ее тебе закрою.

Милдред вздернула Полин на ноги и сильно хлестнула ее по лицу. Полин выругалась, вцепилась Милдред в волосы, Милдред ударила еще раз, отбросив Полин к стене, после чего та качнулась вперед и нарвалась на следующий удар по губам. Полин заверещала, как дикая птица, бросилась на Милдред, а Шили пытался вклиниться между ними. Кенрик оглянулся, наблюдая за ними, а когда Шили попробовал разнять женщин, скомандовал: