Любимая женщина трубочиста

– А ты разве не хакер? – посмотрела она на него ясными глазами.

– Обратись с этой просьбой к Кочубееву.

– Он мне не скажет.

– Почему?

– Не скажет, и все!

– У тебя нет другого способа получить нужную тебе информацию?

– А ты разве не поможешь мне?

– Извини! Но даже ради такой наивной крохи, как ты, я не собираюсь рисковать своей карьерой и тем более свободой.

– А разве ты не можешь просто войти в их систему, посмотреть и выйти?

Артур посмотрел на нее с нескрываемым удивлением, она, кажется, на самом деле не понимала, что толкает его на преступление.

– Извини, но базы данных банков я вскрывать не собираюсь.

– Значит, этого делать нельзя?

– Нельзя, – подтвердил он, – могла бы и раньше догадаться.

Она вздохнула. А он еще раз поблагодарил ее за ужин и засобирался домой.

– Ты разве не останешься? – распахнула она свои голубые глаза.

– Извини, сегодня не могу, – ответил он, глядя куда-то в сторону.

«Кажется, он на меня обиделся», – подумала Андриана, закрывая за Артуром дверь. Уже лежа в постели, она решила, что поговорит с Варварой и спросит, где та брала кредит.

Так она и сделала на следующее утро. Тутамонова согласилась встретиться с ней еще раз. Но, когда Андриана задала мучивший ее вопрос, Варвара рассмеялась ей в лицо. Домой Андриана возвращалась расстроенная. И далеко не сразу увидела возле подъезда знакомую фигуру. А заметив ее, тихо вздохнула.

* * *

– Представляешь, – сказала Маруся, – Пантелеймоныч ругается на Андриану просто неприличными словами.

– Ну и правильно делает, – ответила Фрейя, – он уже старенький, а она пинает его. Никакого уважения к сединам!

– Где ты видела седины у Пантелеймоныча? – спросила Маруся. – Он же телефонный аппарат!

– Я не видела, я представила, – ответила Фрейя.

Всякий раз, переобуваясь, Андриана задевала провод ногами, и он улетал туда, куда Макар телят не гонял. Но она этого не замечала, и Макар лишался права голоса. Именно безголосым он и проводил большую часть своей жизни. И если бы телефон мог сам снять трубку с рычага и приложить ее к своему невидимому людям сердцу, он бы честно признался, что надоела ему такая жизнь хуже горькой редьки. Иной раз он обиженно думал: «Сломаться, что ли? Вот пусть тогда покукует! Побегает по мастерским! Денежки выложит».

Но тут он вспоминал, что денежек у Андрианы много никогда не было и ему становилось жаль свою непутевую хозяйку, поэтому он не ломался, только ворчал сердито: «У, безалаберная».

А однажды под Новый год в сердцах даже загадал, чтобы она превратилась в пони, раз машет своими ногами, как копытами. И тут произошло нечто! Леокадия привела переночевать к подруге маленькую лошадку. Андрианы дома не было, Лео открыла дверь своим ключом и впихнула лошадку в прихожую.

Макар обомлел! А потом залился горючими слезами:

– Андриана, прости меня! Я не думал, что так получится! Поверь, я не со зла! Как же мы жить теперь будем. Разнесчастные мы с тобой оба.

Сколько еще продолжал бы рыдать в неутешной печали Макарыч, неизвестно, то тут открылась дверь комнаты и в прихожую вышли обе кошки. Увидев лошадку, они обрадовались и стали спорить, кто из них первой будет на ней кататься.

И тут Маруся спросила:

– Интересно, как ее зовут?

– Да, действительно надо сначала познакомиться, – согласилась Фрейя.

– Ее зовут Андриана, – всхлипнул Макар.

– Как нашу хозяйку, что ли? – удивилась Маруся.

– Так это она и есть, – зарыдал Макар Пантелеймонович.

– Сдурел, что ли, старый? – спросила бестактная Фрейя.

– Ему, наверное, дурной сон приснился, – предположила Маруся.

– Посмотри, он подключен или нет. От нехватки общения у него могла крыша поехать.

– Что верно, то верно, – согласилась Маруся.

– Да она это, она! – завопил Макар изо всех сил. – Это я загадал желание, чтобы Андриана превратилась в пони! Вот она и стала лошадкой! Как мы теперь жить будем?

– Да, плохо дело, – призадумалась Фрейя, – ведь пони пенсию никто выдавать не будет. А так и ноги, и лапы недолго от голода протянуть.

– Может ее можно как-то обратно превратить, – проговорила Маруся и обошла лошадку кругом.

Та только топталась на месте и смотрела на обитателей квартиры с наивным испугом, как гимназистка, попавшая на первый бал.

– По-моему, ничего тут сделать нельзя, – сказала Фрейя, – но мы с голоду не умрем.

– Почему? – удивилась Маруся.

– Потому что нас возьмет к себе Мила, она добрая. А Макару еды и не надо.

– А как же она? – испуганно кивнула на лошадку Маруся.

– Андриана, что ли? – фыркнула Фрейя. – Пусть сама выпутывается! Не надо было Пантелеймоновича до холодного кипения доводить.

– Я не хотел! – воскликнул Макар Пантелеймонович.

– Хотел не хотел, роли это не играет. Мы поставлены перед фактом, – констатировала Фрейя.

– Может быть, Мила и ее возьмет. – Маруся бросила жалостливый взгляд на лошадку.

– Миле только лошади в доме не хватало! – фыркнула Фрейя. – Мы-то с тобой чистоплотные, а от этой особы столько навоза будет, что хоть нос затыкай!

– Как тебе не стыдно, – возмутилась Маруся, – это же твоя хозяйка! Она тебя кормила, поила, вычесывала.