Любимчик богов(СИ)

- Да не мы сами. - Староста семеня следом вздохнул. - Дурачок деревенский. Ну бывший дурачок. Вылечил его Никифор. Так он и упыря того, и банду всю один приморил.

- Да как такое можно! - Возмутился шедший следом мужчина с сединой в волосах, и в богатых мягких сапожках алого цвета. - Чтобы один, да всю ватагу?

- А упыря значит можно с двух ударов? - Ехидно спросил Аким. - Вона топор в колоде торчит. Полюбуйся.

Тысячник в подчинении которого были сотни 'особого ряда' развернулся к столбу рядом с которым лежала пиленная колода. На колоде воткнутый углом торчал топор замятым лезвием вверх. Легко выдернув железку из колоды, тысячник молча осмотрел исковерканный металл и покачал головой.

- И где же молодец этот? Очень мне на него посмотреть хочется.

- Так послали уже, Савва Панкратьич.

Когда гости вышли из сарая, туда сразу же зашли трое воинов, и принялись составлять опись разбойников, сверяясь с розыскными листами. За прошедшие дни, жители деревни съездили к бывшему лагерю, и вывезли всё что можно было вывезти и представляло хотя бы гипотетическую ценность а кроме того прихватили все найденные тела вместе с колдуньей.

Когда Горыня пришёл на площадь, с телами почти покончили и разбирались с горой барахла, и деньгами в трёх окованных железом сундучках. Монеты уже разложили по кучкам, и сейчас тысячник и староста громко обсуждали долю веси в добытых богатствах. Оба спорщика вспоминали какие-то указы, и уряды, переходя временами на личности, но было заметно, что торг доставляет обоим настоящее удовольствие.

Никифор подошедший чуть раньше в празднике не участвовал, а сидел в тени под раскидистой вишней, и спокойно смотрел на суетящихся вокруг деревенских жителей и воинов князя. К нему и подсел Горыня.

- Это надолго? - Он кивнул в сторону спорщиков.

- Нет. Всё уже решено Перуновой Правдой. Тебе треть серебра, да всё оружие, что с бандитов добыл. Да рухлядью мягкой половина. За Чёрного тебе по листу розыскному десять серебряных, да за ведьму пятнадцать. А остальные по гривне - всего сорок пять. Ещё за упыря двадцать гривен, но из них половину общине. Оружие у тебя выкупят ещё за сто золотых, хоть и дёшево, но не торгуйся. Этот прибыток дружине пойдёт. Да не в казну а в братину .

- Да не нужны мне эти тряпки. - Горыня вздохнул.

- Да уж конечно. - Ведун усмехнулся. - Купно с частью казны у тебя триста пятьдесят серебряных. Таких богатеев в нашем уезде всего трое. Князь, братья Шуйкины, да Антип Горлов...

Разговор прервал молодой боярин ставший перед Горыней.

- Так ты, тот самый воин?

Горыня встал.

- Если о банде и упыре, то да.

- Обращайся ко мне князь, холоп!

Горыня в ответ глянул на Никифора и увидев как тот едва заметно отрицательно качнул головой, снова посмотрел на боярина.

- Князь у веси Медведев, да и тому я присягу не давал. И не холоп я тебе. Звать меня Горыня, хочешь поговорить, обращайся нормально.

- Да я... - Афанасий Медведев вскинул хлыст, и на подставленной руке Горыни заалела кровавая полоса. И в ту же секунду в лоб боярину упёрся ствол револьвера.

- Назови мне хотя бы одну причину, почему мне не спустить курок.

Те воины, которые стояли рядом, двинулись было на помощь, но остановились глядя в зрачок другого револьвера.

- Охолони. - Тысячник ничуть не смущаясь направленного на него револьвера, подошёл и руками опустил стволы к земле. - Княжич конечно неправ, но и тыкать в него оружием не след. Посиди-ка отдохни.

С этими словами, Савва отвёл сына князя в сторону.

- Говорил мне твой отец, что умишка ты не нажил, но вот совсем дураком не казался. - Тысячник, воевавший с князем ещё на порубежье, вздохнул. - Ты видел, как он вынимал скорострел? И я не видел. Только мелькнула рука и всё. А я много чего повидал. Такой воин сотни нашей стоит, и я разменяю любую из них на этого Горыню. Ты перед ним стелиться должен, как батюшка твой перед воями Перуновой сотни. Знаешь, что государь наш, Михаил Елисеевич сам подносит чарку воям, что отличились в бою? Сам подносит и зазорным не считает. Потому как они в землю ложатся за Русь. А ты его холопом кличешь. Ну не стал он перед тобой шапку ломать. Да и не должен по правде-то. А теперь что? Обиду ты ему нанёс кровную. За такое не деньгами берут - кровью.

- Ништо. - Всё еще бледный от злости княжич скривил тонкие губы в усмешке. - Золотой кину - утрётся и благодарить будет.

- Дурак ты, княжич. Так я батюшке нашему и доложу. Дурак мол сын твой родный. Дурак и к воинской службе негодный. Тот, кто в одиночку взял банду из двадцати лихих людишек, деньгам счёт не ведёт. У него свой счёт. Они вместе с Марой наособицу считают. Давай, иди, сунь ему золото. Посмотрю я на то, что он тебе скажет. Говорю тебе, если есть у тебя хоть что-то в голове, поди и повинись перед ним. Повинись, и проси его быть тебе наставником. Коли согласится - значит тебя Перун-Батюшка в лоб при рождении поцеловал. А не согласится, тоже невелика беда. Хоть зла не затаит.

- Да я...