Любимчик богов(СИ)

- А то и думаю, что как глянет Григорий на Горыню, так и всё решится. Горыня-то один в один с князем в лицо. Только моложе да глаже. Любава-то первой красавицей на селе была, и видать сыну её с той благодати перепало. А не признает, так и нет в том никакой печали. - Ведун усмехнулся. - Такой молодец и нам самим надобен будет. Вот отпишет Гордей в Москву, да орден какой - никакой пришлют молодцу. И будет у тебя в сотне дворянин Гордей Сосновский. Никому не должен, никому не кум не сват... Человек он такой, что не выдаст, да за спины прятаться не будет. Это я тебе точно говорю. Такого молодца хоть завтра в Особую Сотню Государя нашего.

- Переманят его... - князь вздохнул. - Новоградские или Московские...

- А и переманят, так не за мышкин чих. Будет тебе и с этого прибыток. Или деньгами или землёй, или ещё чем отдарятся. Но я тебе вот что скажу. Ты не держи его. Сразу все расклады расскажи, да объясни. Это сейчас он молод, богат, да свободен. А станет князем Стародубским, так сразу почует каково оно, быть всем головою. Пусть сам решает, что ему надобно.

Князь Стародубский, тёмник и старший советник канцелярии Военного приказа, дома старался одеваться как можно более просто и удобно. Серые штаны тонкого сукна, синий сюртук, рубаха из тончайшего шёлка, и мягкие сапожки, делали его похожим на помещика средней руки, если бы не массивный платиновый перстень, с сапфиром и вырезанным на камне соколом - знаком военачальника десяти тысяч воинов - тьмы, или как сейчас стали писать в государевых документах - дивизии.

Лицо князя, украшенное усами и длинными бакенбардами, просто излучало властность и волю, которой этому человеку было не занимать. Но имея характер жёсткий, почти диктаторский никогда не забывал выслушать совет, и вообще самодуром не был.

Почту привезённую курьером Государевой Почтовой Канцелярии, князь Стародубский распаковывал уже после завтрака и доклада управляющего. Дела шли хорошо, и даже более того, так что князь пребывал в благодушном и чуть расслабленном состоянии духа, когда из разорванного конверта на стол выкатился небольшой металлический кругляш.

Родовой оберег князь узнал мгновенно. Точно такой же, висел у него на груди, как и у всех членов не очень многочисленного рода Стародубских. Полностью заряженный оберег, мог отклонить или погасить до пяти выстрелов, и примерно столько же стрел. Это не помогло его сыну, которого разбойники буквально изрешетили пулями, но несколько раз выручало самого князя, до самых последних пор водившего Стародубскую дивизию в бой.

Чуть дрожащими пальцами князь развернул письмо и чертыхнувшись, потянулся за очками лежавшими на письменном приборе.

По мере чтения, складка между кустистыми бровями становилась всё глубже пока лицо не застыло в выражении крайнего удивления. Перечитав письмо ещё раз, а затем снова, князь отложил бумагу, и снова взял в руки оберег.

То, что это тот самый, подаренный насмешливой красавице в маленьком селе, на границе владений Стародубских и Медведевых, не было никакого сомнения. И в словах собственноручно написанных его соседом князем Медведевым тоже не приходилось сомневаться. И дело тут было даже не в фактах, которые легко проверялись. Письмо было составлено так, чтобы никто не мог уличить Медведева в том, что тот не поставил Стародубского в известность, но никак не влияло на решение самого князя. Даже написано было на официальном бланке княжества. Да и приписка, что Горыня уже принят в Перунову дружину, тоже говорила о многом. Перуновы сотни комплектовались самыми лучшими и отчаянными воинами, исполнявшими роль летучих боевых отрядов в мирное время, а в военное, занимавшихся разведкой и особо важными поручениями. Желающих попасть в Перунову сотню всегда было предостаточно, а мест было ограничено, так что очередь из дворянских и боярских сынков стояла от дверей и до вечера. И связи тут играли последнюю роль, так как воевала сотня серьёзно, и даже в мирное время, бывало, хоронила воинов. Но честь дороже жизни, и молодые воины рвались в Сотню изо всех сил.

- Никон! - Князь оперся тяжёлым подбородком о скрещённые руки, и встретив взглядом вошедшего кивнул на стул. - Садись, Никон Петрович. Будем думу думать. Вот тебе раз. - Князь подал письмо от Медведева. - Вот тебе два. - Он вручил помощнику оберег.

Читал Никон бегло и скользнув по тексту ещё раз глазами поднял взгляд на князя.

- Так что же это получается. Прижила девка сыночка от вас, Григорий Николаевич? И оберег фамильный он же только вашу кровь охраняет. Ни на ком боле не работает оберег-то. Покойный Арефий свет Осипович, дело своё туго знал. До сих пор его обереги как новенькие.

- Значит, так. Поезжай в Сосновку, да в Медведевск. Расспроси людей, денежку кому надо дай, но всё мне про этого молодца вызнай до донышка. Что за человек, с кем знается, с кем гуляет, да как вообще...

- Ясно, Григорий Николаевич. - Старый слуга встал и вытянулся во фрунт. - Всё исполню в лучшем виде. Не извольте сомневаться.