Любимчик богов(СИ)

Как раз в этот момент Горыня, очнулся от зелий которыми его поил Никифор, и открыл глаза. Потолок в комнате ничем не напоминал таковой в его номере в подворье, за исключением того, что был тоже белёный. Но роспись по потолку в виде цветов, и ажурная лепнина со всей очевидностью говорили о том, что это никак не его комната. Скосив глаза, Горыня увидел опрятно одетую женщину в белом переднике с вышитым по ткани стилизованным цветком, таком же белом платке, и узорчатых ичигах на ногах.

- Проснулся, соколик. - Женщина сразу подхватилась с места, и суетливо налила полную кружку какого-то питья и подала его Горыне. - Испей-ка отвара, а я кликну девок, чтобы мыльню готовили. Пропотел ты хорошо, так что к вечеру уже почти здоров будешь.

Отвар с вкусом ягод и мяты, провалился в желудок и не успел Горыня подумать о том, что вместо мытья предпочёл бы плотно перекусить, как вошедшие в комнату девицы подхватили его под руки, и почти волоком отвели в комнату с каменными полами и молча стали споро намывать душистым мылом во всех местах.

Ошалевший от такого обращения Горыня только успел прикрыть глаза, когда ушат ледяной воды обдал его с головы до ног. Потом его обтёрли полотенцами, и так же быстро одели в подштанники, штаны, рубаху и даже обернув ноги портянками, надели сапоги.

- Спасибо красавицы. - Горыня благодарно кивнул девушкам. - И сам бы справился, но так и быстрее и приятнее.

- Ещё приятнее к ночи будет, коли к нам дорогу найдёшь. - Черноглазая девица с толстой косой доходившей почти до ног, улыбнулась, показав ровные белые зубки, и с коротким смешком удалилась вместе с подругами.

Когда он вернулся в комнату, где лежал, там уже сидел Никифор, и окинув пациента долгим взглядом кивнул.

- Ну, хоть на человека похож. А то лежал такой, что краше в домовину кладут. Дай-ка я тебя посмотрю. Нахватал ты немало, но твоё счастье, Мокошь-матушка на тебе печать свою оставила. Я токмо пули вынул, да раны стянул, как всё затянулось, словно и не было ничего. Сам-то как?

Горыня с наслаждением потянулся, разминая тело после долгого бездействия, и улыбнулся.

- Да как новый. Ничего не болит, не ноет... Как благодарить вас, Никифор Кондратьич?

- То пустое. - Ведун отмахнулся. - Воев поднимать - благое дело. Ты вон к бандитам сунулся не за ради благодарностей?

- Так я же быстрее, чем люди Гордея. Быстрее и стреляю лучше.

- А вот три пули поймал! - Сварливо перебил его ведун.

- Сам дурак. - Горыня кивнул. - Перестал выстрелы считать. Забыл что их только двенадцать. Вот и поплатился.

- Не кори себя. - Никифор улыбнулся. - Кто знает, как бы оно сложилось, если бы тати в тебя палить не начали. Про всё позабыли только тебя и выцеливали. Вот их и повязали всех. Ну кроме двенадцати. - Ведун хищно усмехнулся. - А буде у тебя не двенадцать пуль а поболе, так и вязать было бы некого. Но и так повязали почти с два десятка, да самого боярина взяли. Они как раз в тот дён убирали все следы. Перевозить хотели в Тверь. Но теперь Гордей в именинниках, да дознатчики, все живы - здоровы. Только пару воев сотни особой подранили, ну так их уже небось вином в кабаке поят. Ты у меня самый тяжёлый был. - Никифор хлопнул ладонью по колену. - Ладно. Давай потихоньку спускайся вниз. Там вещи твои, да оружие. Сегодня переночуешь на подворье, а завтра давай с утра в казармы Перуновой Сотни. Там уже всё обговорено.

- А я думал так и оставят в разбойном приказе. - Горыня улыбнулся.

- Так тебя сунули только проверить, да посмотреть что за человек. - Никифор хитро сверкнул глазами. - Да и не до тебя сейчас у дознатчиков. Две банды за день взяли. Теперь бумаги сколько испишут, да человека из Москвы ждать будут. А в городе после таких случаев, тихо да гладко с месяц а то и два. Так что нечего тебе штаны там просиживать да девок лапать. В Сотне всяк при деле будешь.

Казарма Перуновой Сотни оказалась вполне уютным домом с отдельными комнатами которые язык бы не повернулся назвать кельями. Широкие кровати с мягкими матрасами, мыльня которую постоянно держали под парами, и даже собственный скверик, где можно было уединиться с девушками и женщинами Лекарского приказа.

Первым делом Горыню обмерили с головы до ног, сообщив, что доспех на него будет готов через неделю, а военный кафтан, выходной сюртук и попону для коня он должен пошить сам, но деньги ему компенсируют. Затем, замерили калибр револьверов и вписали в особую книжечку для снабжения боеприпасами. Ещё вручили личную пайцу воина Перуновой Сотни, и стальной браслет - оберег от кромешников. Правда, как говорили опытные воины, помогал тот оберег слабо, но Горыня посчитал, что лучше такая защита, чем никакой.

Последним выдали форменный палаш, и заставив расписаться в книге учёта, отпустили с миром.

Кормили воинов сотни в трактире, стоявшем через дорогу. Там по предъявлении пайцы можно было получить обед ужин или завтрак, а за небольшие деньги спиртное, и всякие дополнительные услуги вроде пирогов в дорогу, и напитков разливаемых в большие литровые бутыли.