Любимчик богов(СИ)

Двери за князем давно закрылись а Горыня всё стоял у окна размышляя о прошедшем разговоре. В принципе подход озвученный Волконским его устраивал. Он действительно многое мог сделать для этой России. Мог и должен. И то, что его не собирались использовать как будущего управителя поместья, только радовало. Кроме того, была ещё и война набухавшая на западной границе. Где-то в эти годы в покинутом им мире тоже была война где случилась очередное пришествие евроорды и осада Севастополя, так что ему было что внести в программу будущего пребывания гостей.

Но всё это будет, если Волконский выполнит всё о чём говорил. Горыня вздохнул, и вышел из комнаты.

- Где сейчас князь? - Поинтересовался он у усатого стражника, и тот с готовностью кивнул.

- Туточки, счас провожу.

В высоком зале с колоннами и расписным потолком, чуть потерявшись от окружающего величия, стоял длинный стол, за которым могло свободно сесть два десятка воинов. Но приборы стояли лишь на четверых. Князь Волконский, князь Стародубский и его дочь Мария, едва отошедшая от шока похищения, беседовали о чем-то, когда в зал вошёл Горыня, и вежливо поклонился сначала князьям, а затем Марии Стародубской.

- Ну, здравствуй, брат. - Девушка пронзительно глядя Горыне в глаза, подошла и совершенно неожиданно обняла, обдав целым букетом ароматов трав, и едва чувствовавшегося аптечного запаха. Потом взяла его за руку, и усадила по правую руку от князя. - Отныне это твоё место.

В чинном молчании прошла первая перемена блюд, когда Григорий Николаевич, вытер губы салфеткой, и глотнув из бокала с вином, внимательно посмотрел на Горыню.

- А что, сын. Не поделишься планами на будущее?

- Поделюсь... батюшка. - Горыня отставил в сторону тарелку, и тоже вытер губы. - Полагаю, служить дальше в Перуновой сотне князя Медведева. Скоро сотня идет на порубежье с турками и негоже мне уходить в такое время.

- То так. - Хмуро подтвердил князь комкая в руке салфетку. - Никто не может говорить что Стародубские труса празднуют. Но ты последний из прямых наследников в роду...

- Это что-то меняет? - Спокойно спросил Горыня. - Скоро война будет. А там и последние сыновья, и вообще последние в роду встанут. Иначе никак.

- Слова достойные князя. - Волконский довольно улыбнулся. - Большая война - большие почести. А вы, любезный Григорий Николаевич, снарядите-ка молодца вашего по первому разряду, чтобы не знал ни в чём утеснения, да благословите на подвиг ратный. Тяжело отпускать сына, но он не только вам сын, но и России-матушке и встать на её защиту - сыновний долг, что паче долга княжеского стократ.

8

Утро третьего дня Червеня выдалось хмурым. На низко нависших облаках набухали первые капли дождя, а перед дворцом Стародубских, провожали сына и единственного наследника огромного состояния - княжича Горыню. Уезжал молодой княжич не налегке, а в сопровождении двух телег, с десятком охраны из княжьей гриди. На охране настоял князь, а Горыня, просто махнул рукой, понимая, что не во всём нужно соблюдать неуступчивость, и если хочешь выиграть в главном, хотя бы в мелочах, нужно соглашаться.

Зато в телеге лежало десять пудов самой наилучшей стали в слитках и готовых стволах уральской выделки, а так же слесарный инструмент, и точные мерные приборы, которых Горыне очень не хватало. Была ещё куча подарков скрипящей от злости родни, что с приклеенными улыбками оставляли какие-то подарки, и уверяя в своей горячей любви уступали очередь следующему.

Ну и разумеется дары от Вяземского - Медведеву, и разнообразное барахло, соответствующее княжескому титулу.

Горыня уже расцеловался с сестрой и поклонившись отцу, легко влетел в седло Обжоры, и взмахнув на прощание шапкой, тронул коня.

Ехали неспешно, и в Медведевск прибыли к закату четвёртого дня. Горыня устроил дружинников на подворье, а сам поспешил доложиться князю о прибытии.

- Ну покажись, княжич Стародубский. - Егор Тимофеевич встал, и приветливо обняв Горыню, усадил его на кресло возле стола. - Не чаял я, что вернёшься, но вижу, что долгу воинскому верен. То добре. - Он широко улыбнулся. Три недели нам на сборы, а после двинемся на порубежье. Идём всей дружиной. И мои гридни, и Перунова сотня, все там будут. Так что обоз немалый, и дело у меня для тебя есть важное. - Увидев, что Горыня что-то собирается сказать, повысил голос. - И не думай отказываться. Десятник Никанор Старицкий занемог, так что тебе принимать десяток. Воины там справные, если что подскажут.

- Не рано мне десяток принимать? - Горыня вздохнул. - Боюсь обидятся воины кто больше моего служат.

- Это ты верно сказал. - Князь кивнул. - Верно да не совсем. Служить под княжичем старого рода и честь великая и прибыток немалый. Воинам тем ведь и батюшка твой доплачивать будет.

- Чтобы они вместо меня на пули ложились? - Глаза Горыни зло сузились. - Да как я потом дружине в глаза смотреть буду?