Любимец Израиля. Повести веселеньких лет

Потому что днём учёба, практика в больнице, ну и подобная лабуда. И потом, не принято было, чтобы кто-то бегал, как в Америке, среди бела дня по городу в спортивных трусах. Да и ночью я не по городу бегал, а по загородной трассе Алма-Ата-Талгар. Машины, в основном, проносились мимо, но иногда останавливались, и водители предлагали подвозку. Я объяснял им, что занимаюсь спортом и мои ноги – моя машина, на что они весело хмыкали и уезжали. Откуда им было понять, что я эффект хотел произвести ошеломляющий – сразу все рекорды побить! Тем более что уже через две недели я отмахивал по пятнадцать-двадцать километров.

И тут совершенно потрясающее явление обнаружилось где-то после первых десяти километров. Только-только я начинал уставать, как вдруг будто бы кто-то выключатель дёргал. Тело становилось лёгким, как пушинка, усталости как не бывало и я ангелом летел над землёй, переполненный такой радостью и восторгом, каких не испытывал никогда – ни до, ни после. Лёгкие сжимались и разжимались сами по себе – без всяких с моей стороны усилий, и весь я был как будто не я, а кто-то посторонний. Я вроде бы даже иногда находился как бы вне тела, не испытывая при этом никаких неудобств и тягот. Наверное, это была та самая медитация, в которой какое-то африканское племя бегает на многие десятки километров. Только колхозные хлопцы да собаки вышибали меня из этого состояния. Где-то на уровне колхозов имени Мичурина и Кызыл-Гайрата они выбегали из пришоссейных садов и гнались за мной, как за зайцем. Сначала я пугался, но потом понял, что им меня не догнать, и даже позволял себе поиграться, то замедляя бег, то ускоряя. Плохо только то, что ритм сбивался, медитация кончалась и, напоследок, резко уйдя от погони, я долго отдышивался пока не входил обратно в ритмичный кайф. Конечно, я бы не устраивал эти совсем не шутейные и очень опасные шоу, если бы и тут не получал удовольствие и вдохновение. Подумать только – без всяких моторов и других технических приспособлений вплоть до велосипеда я мог легко уйти от погони и покрывал автомобильные расстояния!

Зауважал я своё тело! Ох, как зауважал!

Но ещё больше я зауважал Герцикова Григория Моисеевича. Я с ним встречался периодически на отрезке Талгар-Азат. Ему было уже за пятьдесят, но он, как и я, шпарил иногда по пятнадцать-двадцать километров по трассе.

Боже мой! Какой это был человек! Умница, эрудит! Талант во всех отношениях! И, главное, ярый эсперантист! То есть органический космополит! То есть – ЧЕЛОВЕК БУДУЩЕГО – ЧЕЛОВЕК МИРА! И это в каком-то заштатном бывшем казачьем посёлке Талгар!..

Да, везло мне несказанно! Дай вам Бог встретить в жизни таких людей! Контраст убогости окружающего человеческого пейзажа был такой, что я просто влюбился в него.

Мы бежали плече к плечу и говорили на такие темы, за которые и в то время сажали и сажали… Он вёл в Талгаре и в Алма-Ате кружки эсперантистов и собрал около себя самый качественный интеллектуально-культурный цвет.

Потом я с удовольствием отобразил его в романе "Дырка от бублика" под именем Герцега Абрама Моисеевича и счастлив тем, что это мне вполне удалось.

Так я добегался сначала до сорока километров, а потом и до сорока-пяти. И никто об этом не знал! Да если бы и узнал – ни за что бы ни поверил!

Но вот наш физрук – Гурий Александрович объявил день забега на два километра с дачей разрядов, призов и вроде бы даже звания «Мастер спорта». И я заволновался. Казалось бы с чего? Два километра – мелочь! Но как есть, так есть! А поскольку никаких тренеров у меня не было, кроме тщеславия для природной необходимости, то накануне полночи я бегал с секундомером раз пятнадцать по два километра на время. Показатели были отличные, а иногда даже просто неправдоподобно высокие. Я глазам своим не верил и повторял и повторял забеги. Наконец в полном изнеможении я бухнулся на кровать и утром уже стоял в шеренге претендентов на победы. Ноги болели, тело ломило, но отступать было некуда.

Прозвучал выстрел, и – вжик! Со скоростью забега на стометровку я рванул с места и только услышал вслед многоголосое «Ух!».

Ах, как я летел над пересечённой местностью! Флажки, указывающие путь и наблюдающие за порядком парни и девушки, так и мелькали. Кусты и деревья прыгали назад, и дистанция сокращалась с каждой секундой.

Остался последний поворот перед финишной прямой и вдруг!.. И вдруг я упал как подкошенный. Кинжальная боль ударила в правое подреберье. Лихорадочно дёргаясь в скрюченном состоянии, я пытался вдохнуть поглубже и расслабиться, но спазм не проходил.

И вот уже к своему ужасу я слышу топот. Всё ближе и ближе. Это Мишка Еланский – профессиональный спортсмен, которого приняли в медучилище без экзаменов, тоже оторвался от группы.

– Помощь нужна? – выкрикнул он, тяжело дыша, но я только махнул рукой.