Любимец женщин

Тогда однажды я плаваю у пляжа австралийцев, и солнце на утре, и ко мне приходит эта идея, что птиц много и высоко над джунглями, и еще они жалобные, как когда их тревожит охотник, но раньше я не слышу "так-так", и я в воде, а Фредерик, конечно, привязан. Тогда я влезаю только в одну мою рубашку Дика и быстро бегу в джунгли. Скоро я слышу шумы в листьях деревьев и злобные крики и иду туда. Тогда я дрожу от удовольствия, когда вижу моими глазами то, что вижу, и кричу свое торжество: Эсмеральда висит за ноги вверху молодого дерева, которое я сгибаю, может быть три дня раньше, и она напрасно сотрясает свое тело, чтобы выбраться из моей ловушки. Я кладу веревку этой ловушки, сделанную из волокна крепких трав, перед одним гнездом птиц, и, конечно, эта женщина хочет брать яйца, и вот она поднята в воздух с криками и хорошо поймана.

Тогда я спокойно иду к ней, не пугаясь ее автомата, потому что он не в ее руках. Ее лицо совсем красное и перевернутое вверх ногами, и ее глаза, наоборот, смотрят на меня широко открытые, и она сотрясает тело. Она говорит:

- Черт побери, кто вы такая?

Я с удовольствием отвечаю:

- Йоко.

И быстро беру в траве автомат. После я говорю:

- Если вы остаетесь спокойная, я никого не убиваю. Никого!

Я иду ей за спину, и отвязываю ее пояс с патронами, и оставляю эту сильно гордую женщину тщательно думать о том, чтобы, может быть, поменять характер.

Я бегу в джунгли и наконец прихожу на тот пляж, где дом. Фредерик лежит на песке с руками и ногами, привязанными к поленьям, и он укрыт от пекучего солнца стеной материи, но ему очень жарко Когда я становлюсь перед ним, он смотрит на меня с удивлением, а после закрывает глаза и говорит:

- Вот дьявол! Не может быть!

Тогда я говорю:

- Я делаю плохую женщину пленницей!

Он открывает глаза, еще более удивленный, что я говорю его языком, пускай и скромно, и говорит:

- Добрая Йоко, быстро освобождаете меня от этих браслетов!

Я тщательно думаю, когда бегу в джунгли, так что я отвечаю:

- Мое мнение не такое, что я должна вас освободить. Вы французский, как она, и после вы ее освободите, и это я делаюсь пленницей. Я должна вас держать и ее тоже.

Тогда он говорит мне с лаской, обещая, что никогда не делает что-то против меня, и часто просит меня его освободить. Никогда с тех пор, как я рождаюсь, я не вижу таких красивых глаз у мужчины и лица тоже, но я всеми силами запрещаю себе менять мнение. Я иду в дом брать воду в кружке и даю ему пить, а после мочу его шею и грудь, чтобы ему не так жарко. Тогда я не могу помешать себе поцеловать его губы. И я долго целую их, и наконец он тоже целует мои, конечно обманно, с мыслью, что я его освобождаю, но после я без дыхания, и с пекучими щеками, и с мутными мозгами. Тогда я говорю, скромно наклоняя глаза.

- Я прошу прощения, но с сезона дождей я лишена всего, и у меня слишком горячее желание дрючиться.

Тогда я открываю спереди свою рубашку и прихожу на него голая с колени по две стороны его тела. Я открываю и его короткие штаны, и он дергается на браслетах, говоря:

- Но что вы делаете? Вы сумасшедшая?

Что он говорит после, я уже ничего не слушаю. Конечно, он хочет от меня ускользнуть, и уколоть меня насмешками, и силой воли помешать себе расти, но я знаю, как заставить любовника расти, однако молчок. Тогда я копаю в песке ямы под коленями, чтобы ощутить этого мужчину глубже во мне, и подпрыгиваю на нем, как на резвой лошадке, и получаю много раз большое удовольствие. И, конечно, в моем желании удовольствия я говорю слова безумия, но он не может понимать по-японски. Даже когда он побежден, я еще долго получаю удовольствие и крепко сую его в себя. Наконец я без сил и остаюсь на песке поперек него, и все мое тело мокрое от пота, даже волосы, которые липнут к лицу. Уй-юй-юй, я раньше никогда не дрючилась с привязанным любовником, но это так хорошо!

В тот же день, когда я освобождаю Эсмеральду из ловушки, она без чувства и на вид почти мертвая оттого, что висит так долго за ноги. И, конечно, я ругаю себя за беспечность, но я тащу ее на пляж и в дом, и после единственной ночи она вполне живая и с тем же плохим характером.

После, в течение очень многих месяцев, видя два раза сезон дождей, мы вместе на этом острове, иногда хорошие приятели, иногда меньше, и никогда мы не видим нашими глазами корабль в великом океане или самолет в небе. Мы ничего не знаем о войне, и она, может быть, кончена, и мои соотечественники победители или, может быть, нет. Я поднимаю на пляже флаг моей страны, как следует подправленный красным, потому что он изношен Эсмеральдой на мытье хижины, и я тщательно стерегу моих пленников, следя за ними с автоматом.