Любимцы Богини

Василий приподнял крышку бежевого кубика. Внутри, на розовой подушечке, лежал крохотный граненый флакончик с золоченой пробкой, перевязанной синей ленточкой. На серебристом выпуклом ярлычке Василий прочитал: «Сигнатюр. Продукция Ален Мак». Теперь нужно было решить вопрос с доставкой этого «драгоценного подарка» в Наташины руки. Ему опять повезло. В тот же день, после обеда, по дороге в казарму он встретил того самого капитан-лейтенанта Корнеева, который принимал у него экзамены вместо заболевшего Григория. Поздоровавшись, Василий рассказал ему о своей проблеме.

– Сегодня же передам, – улыбнувшись, пообещал Корнеев, – только напиши мне фамилию и имя. Могу и забыть.

– Ты что вечером поедешь в завод?

– Зачем вечером? Через час идет заводской катер.

«Сегодня же четверг, день, когда в дивизию ходит катер из завода!» – дошло до Василия.

В один из дней прошел слух, что привезли тропическую форму. Вечером того же дня интендант ее раздал. Василий с интересом осмотрел необычное обмундирование. Пилотка с пристегивающимся длинным стеганным солнцезащитным козырьком, куртка и шорты. Все это из светло-голубого плотного материала. Форма головного убора была необычна, похожа на те, которые в кинохронике про Вьетнам носили американские военные. Первое время Василия это раздражало, но потом он к ней привык.

Весь экипаж прошел обязательную прививку не только от обычных, известных всем болезней, но и от экзотических тропических. Доктор объяснил, что в одной инъекции содержится вакцина сразу от десятка различных болезней. Прививка переносилась тяжело. Поднималась температура, а некоторые по несколько суток не могли двигать рукой, под которую делался укол.

Но вот все позади. Съезд запрещен, объявлено время ввода энергетической установки. Идут последние приготовления. После ужина экипаж переодевается прямо в казарме в «РБ» и телогрейки. Приказано ничего лишнего не брать. На улице минус десять, но теплая зимняя одежда шинели, шапки, бушлаты будет оставлена на хранение в баталерке у интенданта. Сюда же, по прибытии экипажа на корабль, перевезут теплую рабочую одежду. Командир разрешил всем отдыхать. По плану, ввод будет где-то ночью. Но никто не спит. В курилке не протолкнуться от курящих. Все разговоры о предстоящем выходе.

В половине первого ночи получено разрешение оперативного дежурного флота на ввод главной энергетической установки. По боевой тревоге экипаж убывает на корабль. Лихорадка ожидания меняется на привычное деловое настроение. В центральный пост, через положенные промежутки времени, поступают с поста управления ГЭУ понятные только посвященным доклады: «Вышли на МКУМ», «Начали разогрев установки», «Приняли нагрузку на ТГ». День проходит в погрузке продовольствия и имущества. Припасы размещаются везде, где есть свободное место в проходах, каютах, трюмах и шпациях. Морячки, занимающиеся погрузкой, уже пресытились загружаемыми сервилатами, балыками, соками, свежими фруктами и даже не обращают никакого внимания на неосторожно рассыпанные по проходам апельсины. В перерывах, в торце пирса, собирается толпа курящих. Разговоры только об автономке. На лицах пока еще ни грусти, ни тоски. Уже все знают, что выход ночью. Старший матрос Замятин, призванный на флот из глухой сибирской деревни, спрашивает об этом замполита:

– Почему ночью?

– Из соображений скрытности, товарищ старший матрос. Вы же знаете, насколько совершенны современные средства наблюдения из космоса. С пентагоновского спутника-шпиона можно не только зафиксировать выход нашей подводной лодки, но и разглядеть стрелки на ваших наручных часах! Сейчас он находится над нами. А ночью будет пролетать над другим районом земной поверхности.

Замятин растерянно смотрит на небо, потом на свои наручные часы. Все смеются. Смеются и рядом стоящие офицеры. Они-то знают, что спутник здесь не причем! Просто К-30 теперь подчиняется Москве. Решение на выход будет принято в конце рабочего дня. При разнице в семь часов на Дальнем Востоке уже наступит новый день!