Любимцы фортуны

Макс оказался изобретательным любовником, но это было не главным. Важнее было то, что это был он, Макс. Ее Макс.

Наконец-то.

Макс избавился от джинсов, и его напрягшийся твердый член ткнулся в ногу Сиены. Инстинктивно она приподняла бедра навстречу и потянула Макса на себя, но он перехватил ее руки и навалился сверху, словно огромный медведь.

— Так что, Сиена, — усмехнулся он, когда девушка с трудом приоткрыла глаза, — ты скажешь мне, чего хочешь?

Сиена закусила губу. Она не могла произнести вслух тех слов, что так и вертелись на языке. Как можно сказать Максу, заклятому врагу и самому желанному мужчине, чего она хочет? Сказать, что жаждет чувствовать его член внутри себя, двигаться с ним в едином ритме?

— Я… хочу… тебя, — пробормотала Сиена, продолжая тереться лобком о его член. — Ну же, Макс, я больше не могу ждать!

Он улыбнулся.

— Прости, милая, но этих слов мне мало, — шепнул он ей на ухо.

Сиена застонала в отчаянии. Она была не просто готова принять его, но и опасалась кончить раньше, чем он в нее войдет. В ушах стоял невнятный шум, а лицо Макса расплывалось перед глазами.

— Скажи, как именно ты этого хочешь? Я хочу слышать!

— Господи, Макс, я не могу! — почти зло крикнула Сиена.

— Неужели? — Его язык чуть попутешествовал по ее груди и шее, коснулся губ. — Несколько минут назад ты не была такой застенчивой. Или это не ты говорила про губы Тиффани на моем члене?

— Боже, прости, — смутилась Сиена, краснея.

— Не извиняйся. — Макс выпустил ее запястья и торопливо снял с нее брюки, отбросив их прочь. — Что ж, если ты не можешь сказать словами, тогда покажи, как сильно меня хочешь.

Одним коротким рывком вперед и вверх Макс вошел в Сиену, и почти сразу же ее накрыл сильный оргазм. Девушка истово гладила спину и ягодицы Макса, сжимая ноги вокруг его бедер. Она извивалась, словно дикое животное, даже не постанывая, а подвывая. Прежде Макс никогда не доводил женщину до такого безумного состояния и краешком сознания чувствовал гордость. Он пытался оттянуть момент оргазма, надеясь снова довести Сиену до разрядки, но это оказалось выше его сил. Когда он кончил, ему показалось, что он излил в Сиену все свои жизненные силы. Это было волшебно и совершенно не похоже ни на один оргазм, что он испытывал прежде.

«Пожалуй, — пронеслось в затуманенном мозге Макса, — я не согласился бы променять этот момент даже на вечную голливудскую славу».

Глава 30

Генри Аркелл проснулся с такой чудовищной головной болью, словно накануне пил не виски, а смешал не меньше ведра дешевого портвейна с пивом. В последний раз столь сильное похмелье у него было в Дублине, где двенадцать лет назад он отдыхал с приятелями.

С трудом поднявшись с постели, он поплелся в ванную, где минут пятнадцать стоял под холодным душем, а потом долго разглядывал в зеркале свою помятую физиономию.

— Принести тебе чего-нибудь, дорогой? Аспирина, например? — услышал он голос Маффи.

Она сидела на постели с новинкой Розамунды Пилчер и чашкой чая. Только тихие постанывания несчастного мужа могли оторвать ее от книги.

— Лучше принеси ружье, я застрелюсь, — жалобно простонал Генри, появляясь в дверном проеме, бледный как смерть. — «Алказельцер» не удержался в желудке и сейчас плавает в унитазе, — пожаловался он. Оставалось снова лечь в кровать и умирать.

Генри забрался под одеяло, натянув его до подбородка. Его знобило и мутило. В спальню вошла Мадлен. В руках она держала Барби в золотом купальнике.

— Можно мне к вам под одеяло? — спросила она.

— Нет! — рявкнул Генри из последних сил. От этого голова его едва не взорвалась на части. — Иди смотреть мультики, Мэдди. Папа плохо себя чувствует.

— Но я каждое воскресенье прихожу к вам в спальню, — принялась канючить девочка. — Мама, можно?

— Не в этот раз, милая, — мягко сказала Маффи, откладывая книгу и вставая с кровати. — Папочке нехорошо. Давай спустимся вниз и приготовим завтрак. Поможешь мне?

— Ладно, — тотчас согласилась Мадлен, задирая на животе кофту пижамы и почесывая живот. — Как тут плохо пахнет, бе-е! Барби не любит, когда так пахнет!

Маффи рассмеялась, косясь на бледного Генри, и пошла чистить зубы. Затем она вернулась в спальню и распахнула все окна, впуская в комнату свежий апрельский воздух. Алкогольные пары устремились на улицу. Мэдди была права, в спальне застоялся запах перегара, словно это было дешевый ирландский паб.

Маффи беспокоилась насчет мужа. Накануне он ездил в Лондон, чтобы встретиться с Ником Франкелем. Генри туманно объяснил, что необходимо выработать какую-то кризисную политику, но не слишком вдавался в объяснения. Судя по всему, либо кризис оказался слишком глубок, либо так и не удалось выработать политику, но Генри вернулся домой пьяным около пяти утра, с трудом доковылял до спальни и упал на кровать. Маффи оставалось выгрести из кошелька и шкатулки почти все деньги — около двухсот пятидесяти фунтов, — чтобы уплатить за такси, на котором он приехал. Это была невероятно крупная сумма. Маффи опасалась, что придется еще сильнее затянуть пояса, чтобы дожить до конца месяца.