Любимцы фортуны

Воспоминание о Пите расстроило девушку. Ей очень хотелось не зависеть от мнения родителей, но это было невозможно. Сиене хотелось вычеркнуть Пита и Клэр из своей жизни точно так же, как они вычеркнули ее из своей. Почему она вспоминала о них в самые счастливые моменты своей жизни, неизменно расстраиваясь и мрачнея?

В попытке избавиться от неприятных мыслей Сиена свернула на обочину и заглушила мотор. С пассажирского сиденья она схватила журнал, лежавший в стопке первым. Это был «Нэшнл инкуайрер», сборник свежих сплетен со всего мира, любимое чтиво Сиены. Номер только сегодня поступил в продажу.

Поначалу Сиене показалось, что она как-то неверно прочла заголовок. Строка помещалась над бледным, каким-то невнятным снимком, на котором, почти неузнаваемая, была изображена она сама.

Вглядевшись в фотографию внимательнее, Сиена схватилась за сердце. На снимке действительно была она, и в каком виде! Полуголая, пьяная, она кривовато сидела на ветке дерева, рядом пританцовывал фотограф с камерой. Судя по качеству снимка, он был сделан каким-то папарацци с очень большим приближением, издалека. В углу фотографии маячил Макс, руки разведены в стороны, рот разверзся, словно страшная пещера. И Сиена, и Макс были обведены красными кружками.

Заголовок был такой: «Сиена Макмаон и ее взбешенный любовник, который напропалую ей изменяет».

Онемев от ужаса, Сиена принялась торопливо искать нужную страницу, намереваясь прочесть статью, посвященную себе.

Статья оказалась не крохотной колонкой, а целым обзором, занимавшим сразу две страницы. В левом верхнем углу статьи помешалось фото какой-то грудастой блондинки в купальнике, рядом было фото Макса, сделанное на вручении наград «Эмми» пару лет назад, где он сопровождал Хантера.

Сиена принялась читать, но строчки прыгали перед глазами.

«Он сказал, что он продюсер, — заявила Камилл Эндрюс, начинающая актриса из Техаса, которая сейчас работает официанткой в баре одного престижного отеля. — Но после того как мы трахнулись, этот наглец признался, что у него есть девушка. Он просто использовал меня!»

Сиене хотелось смять и выбросить гадкий журнал, но глаза торопливо читали дальше.

«Макс оказался паршивым любовником, — отметила Камилл. — Впрочем, недостаток умений он компенсировал энтузиазмом».

Сучка, непоследовательно подумала Сиена. Уж Макс-то трахается словно бог. Неудивительно, что сисястая дура его не возбудила!

Она уставилась на фото Макса, на его добрые, искристые глаза, взлохмаченные светлые волосы, кривой, когда-то сломанный нос. Ей хотелось, чтобы снимок ожил и принялся ее убеждать, что Камилл Эндрюс не существует в природе, что она — досужая выдумка журналистов.

Макс не мог ей изменить.

Только не Макс! Не честный, преданный Макс, ее защитник, ее самый близкий человек!

Он не мог обмануть. Не мог предать так по-скотски, гадко, омерзительно!

Сзади раздался продолжительный гудок, Сиена вздрогнула и обернулась. Какой-то «форд» едва не въехал в зад ее «навигатору».

Чувствуя, как шумит в ушах и колотится сердце, Сиена завела мотор и тронулась. Журнал по-прежнему был зажат в одной руке, словно навеки прилип к ладони и пальцам.

Сама того не сознавая, Сиена выжала больше сотни. Последнее, что она увидела, был огромный грузовик с оранжевым кузовом.

Когда она пришла в себя, ей ненадолго показалось, что она снова вернулась в школу Святого Хавьера. Белые стены, на окнах скучные полузадвинутые шторы, запах дезинфектора сразу напомнили о печальных годах детства.

— Сестра Марк? — позвала Сиена, замечая светлое расплывчатое пятно на грани зрения.

— А, привет, — сказала фигура, приближая к девушке лицо, на котором с трудом удавалось различить черты.

Поморгав, Сиена прищурилась, и лицо стало отчетливее. Похоже, перед ней была азиатка с миловидной внешностью и темными волосами, забранными под белую шапочку.

Значит, она не в школе.

Поводив глазами по женщине, Сиена заметила бейджик с надписью «Джойс Чан».

— Вы знаете, где находитесь, Сиена?

Девушка попыталась кивнуть, но попытка отдалась такой адской болью в шее и висках, что на глаза набежали слезы.

— Да, — шепнула Сиена слабо. В горле было сухо и горько. — Кажется, в больнице.

— Все правильно, это больница. — Медсестра налила стакан воды и поднесла к губам Сиены. — Вы попали в автокатастрофу, совершенно чудовищную. Но вам очень повезло, так что скоро поправитесь.

— А, мисс Макмаон, добро пожаловать обратно в мир живых!

В палату вошел ошеломляюще красивый мужчина лет сорока и, улыбаясь, приблизился к Сиене. На нем был белый халат, на шее висел стетоскоп, небольшие очки в металлической оправе довершали образ. Пожалуй, вошедший куда больше походил на актера из «мыльной оперы», нежели на настоящего врача. Слишком он был загорелым, белозубым и радушным.

Джойс отступила в сторону, пропуская врача к пациентке.

— Как ее дела, сестра Чан? — спросил тот, принимаясь листать календарь наблюдений, закрепленный в изголовье кровати.

— Она пришла в себя всего пару минут назад, — ответила Джойс, улыбаясь Сиене. — И похоже, у нее все показатели налаживаются.

Сиена улыбнулась в ответ.