Любимцы фортуны

Взглянув на себя в зеркало в последний раз, девушка легким движением промокнула салфеткой глаза, расправила плечи и вышла в коридор. Она шла навстречу новой жизни, еще и не зная, сколько трудностей возникнет на этом пути.

Клэр сидела в приемной «Макмаон пикчерс», изводясь от нетерпения. На ней была все та же юбка и майка оттенка хаки, что и накануне, в светлых волосах пробивались седые пряди, лицо, и без того всегда бледное, было почти лишено красок.

— Сколько еще? — не выдержав, спросила Клэр у Тары, бессменной помощницы Пита. Это был третий подобный вопрос за пятнадцать минут.

— Миссис Макмаон, я не знаю, — вежливо ответила Тара, с трудом скрывая раздражение. Она нервно постучала кончиком ручки по столу, словно давая Клэр понять, что ужасно занята. — Поверьте, если бы я знала, то обязательно вам сказала.

Тара приблизительно представляла причину визита Клэр. Газеты пестрели заметками об аварии, в которую угодила несносная дочка Пита, а также об измене ее парня, безвестного режиссера без гроша за душой. Тара поистине наслаждалась, читая сегодняшние новости. Смазливая дуреха получила по заслугам!

Тара всегда ненавидела дочь своего босса. Более того, она жестоко завидовала Сиене, ее богатству и родству с великим Питом Макмаоном. Она сделала все, что было возможно, чтобы воссоединение босса и Сиены не состоялась, и радовалась любой неудаче ненавистной соперницы. Конечно, между Тарой и Питом никогда не было никаких сексуальных отношений. Более того, Питер не покровительствовал Таре. Но сам факт того, что она была его правой рукой, общалась с его коллегами-продюсерами и вращалась в высших голливудских кругах, невероятно Таре льстил.

Клэр Тара тоже недолюбливала. Она чувствовала в ней слабину, сочувствие к блудной дочери и презирала ее за это. Впрочем, Клэр едва ли это замечала.

Меж тем Клэр в очередной раз глянула на часы и вздохнула. Она уже двадцать минут ждала, пока освободится ее муж, чтобы с ним поговорить. Два дня Пит отсутствовал в городе, уезжая по делам, а теперь застрял на очередном бесконечном совещании. Клэр желала обсудить с ним аварию, случившуюся с Сиеной.

Две беды (авария и измена любимого), свалившиеся на дочь, взволновали Клэр. Она была так обеспокоена состоянием Сиены, что тайком — опасаясь вызвать гнев мужа, если обман раскроется, — позвонила в больницу, чтобы справиться о состоянии дочери. Выяснилось, что Сиена оставила в больнице строгие указания насчет любопытных. Она велела давать информацию о своем здоровье и местоположении только Хантеру, своему самому близкому другу. Звонок Клэр ничего не дал.

Она уже приняла решение набрать сотовый номер Пита, когда открылся служебный лифт, выпуская его самого. Пит выглядел усталым и каким-то измученным. В руке у него был портфель для бумаг.

— Здравствуй, милая, — сказал Пит, приблизившись и поцеловав жену в щеку. Одновременно он сделал жест Таре, чтобы она приготовила кофе, отчего та явно не пришла в восторг. — Ты зачем приехала? Я думал, мы увидимся только вечером.

Они вошли в кабинет Пита. Клэр вытащила из сумочки две утренние газеты, сложенные таким образом, чтобы в глаза сразу бросались заголовки. В одной газете фотография изображала Сиену и Макса Десевиля, в другой — нечеткий снимок покореженной машины Хантера, возле которой крутилась полиция.

— Только не говори, что ты не видел сегодняшних заголовков, — начала Клэр. Она ткнула пальцем в снимок «навигатора», который был сплющен на манер раздавленной жестяной банки и взрезан сверху, чтобы достать потерпевшую. — Взгляни сюда! Именно в этой машине она и ехала! Здесь написано, что машина принадлежит Хантеру.

— Хм, — только и произнес Пит, коротко глянув на фотографию. Он принялся выкладывать из портфеля бумаги. — Жаль, что за рулем не сидел сам Хантер.

— Питер! — шокированно воскликнула Клэр. Даже в бешенстве Пит никогда не позволял себе подобных высказываний. — Да и не в Хантере дело. Как насчет Сиены? Что же нам делать?

Спокойно, словно разговор шел о какой-нибудь ежедневной чепухе, Пит поставил портфель на пол, сел на кожаный диван и похлопал по сиденью рядом с собой.

Его кабинет представлял собой огромное помещение, стены которого были увешаны рабочими трофеями за последнюю декаду. Здесь были фотографии легенд Голливуда, с которыми Пит работал, афиши фильмов, которые он продюсировал, награды киноакадемии. Здесь были снимки почти всех звезд, которых знала Клэр: Дастина Хоффмана, Аль Пачино, Николь Кидман и многих других, все с автографами и словами благодарности Питу Макмаону, человеку, в которого не верил собственный отец, предвещая безвестность.

Фотографий самого Пита почти не было. Несмотря на свой небывалый успех, затмивший достижения Дьюка, он по-прежнему был чудовищно неуверенным в себе, своей внешности, запоминающейся только рыжиной жидких волос. Теперь, правда, редкая шевелюра Пита слегка поседела и еще больше выцвела, но он все еще злился, глядя в зеркало на свое отражение. Собственную голову Пит считал похожей на яичницу-глазунью и думал, что все его знакомые втайне над ним посмеиваются.