Любимцы фортуны

Да, она не обвиняла Чарли в малодушии, но впервые в жизни с ужасом поняла, что уже не способна найти себе богатого спонсора, который будет выполнять ее капризы. Был ли в том виноват ее возраст, или репутация любовницы Дьюка, разрушившей семью, она не знала. Но ни один стоящий любовник даже не замаячил на горизонте, словно богатые денежные мешки Голливуда просто опасались с ней связываться.

В сорок шесть лет, не имея опыта работы, довольно сложно начинать с нуля. Конечно, старые знакомые подкидывали ей работу — вроде оформления вечеринок и дизайна помещений, — но это приносило жалкие крохи в сравнении с тем, к чему она привыкла. Каролин все глубже погружалась в депрессию, часами сидела в кресле, глядя на облезлые обои своей крохотной квартиры, и оплакивала безвозвратно ушедшую молодость.

Вскоре она начала пить.

Именно Хантер предложил матери вернуться в Англию. Частично это было истолковано беспокойством за ее здоровье, частично давало надежду на восстановление старых связей. Каролин и сама понимала, что разрушает себя и осложняет жизнь сыну, а потому пыталась справиться с пагубной привычкой.

— Плохая из меня вышла мать, правда? — как-то сказала она в приступе самобичевания, когда Хантер впервые заикнулся об Англии.

Он пожал плечами:

— Ты делала то, что могла. Я не виню тебя, ма. Просто эта роль оказалась тебе не по зубам.

— Что ты будешь делать, если я уеду? Как будешь зарабатывать на жизнь?

Хантер не стал говорить, что по большей части они оба давно живут на то, что он зарабатывает после школы. Денег трастового фонда хватало лишь на то, чтобы оплачивать обучение и покупать самую простую одежду. Если бы Каролин не пила так сильно, денег на жизнь оставалось бы гораздо больше.

— Я справлюсь, — просто ответил Хантер. — Лос-Анджелес душит тебя, я же вижу. Ты будешь навещать меня, когда захочешь. Я тоже могу приезжать к тебе в Англию. Там у тебя остались друзья, которые протянут руку помощи.

Каролин в этом сомневалась, но промолчала. Она давно сожгла все мосты, позабыла о тех, с кем когда-то общалась. Даже с родными братьями она созванивалась лишь раз в полгода. Но в одном Хантер был прав. Лос-Анджелес душил ее, и депрессия длиной в долгие месяцы выпила все силы Каролин. Едва ли в Англии ей придется хуже.

Но, спасибо Кристоферу, в Англии Каролин стало гораздо лучше. Когда они снова встретились, нежная привязанность между ними вспыхнула с новой силой. Кристофер был на пятнадцать лет старше Каролин, но по сравнению с Дьюком казался ей юным птенцом. Он никогда не был женат и не желал заводить детей, а поместье было завещано племяннику.

— Я не смогу оставить тебе имение, — как-то сказал Кристофер Каролин. — У меня слишком мало наличных, чтобы одаривать тебя подарками. Я не смогу купить тебе дорогую машину и возить на выходные на Маврикий. Но в моем доме тебе будет уютно и безмятежно. — Он обвел рукой бесконечные луга и леса, простиравшиеся до линии горизонта. — Я гарантирую тебе спокойствие, вот и все.

Пожалуй, это было единственным, чего хотела теперь Каролин.

Она позвонила Хантеру, чтобы сообщить, что выходит замуж, и похвалилась, что бросила пить.

— Представляешь, когда-то Кристофер состоял в Обществе анонимных алкоголиков. Он понял мою беду и помог мне. Я так рада!

Хантер успокоился. Он очень давно не слышал, чтобы голос матери звучал так уверенно. Приехав на скромную церемонию, он тотчас проникся к Кристоферу добрыми чувствами и одобрил выбор Каролин.

Первые два года после их свадьбы Хантер ездил в Англию каждый год на Рождество и был рад тому, что Каролин ведет тихий образ жизни. Он никогда не был особо близок с матерью, поэтому взаимные визиты становились все более редкими — Каролин не стремилась в Америку, а у Хантера часто не хватало денег на билет, — так что общение свелось к телефонным звонкам и открыткам.

Узнав о том, что сын снимается в «Советнике», Каролин искренне радовалась его успеху, хотя сама видела всего одну серию.

— Не сериал, а полная лажа, — высказался Кристофер, и жена полностью с ним согласилась.

— Но Хантер удивительно хорош, — добавила она с гордостью.

Каролин даже позвонила сыну, чтобы поздравить его.

Им обоим было достаточно просто знать, что они счастливы и устроены в жизни. Оба были мудры, чтобы сообразить — слишком поздно пытаться сблизиться.

— А вот и ты! — сказал Кристофер, обнимая жену.

Каролин, нахмурившись, высвободилась из его объятий и прошла к столу. Она расставила гостевые карточки так, как они стояли до этого, и обернулась к мужу.

Кристоферу стукнуло семьдесят, и он частенько страдал от приступов подагры, видимо, спровоцированной долгими запоями в молодости. Последние две недели бедняге приходилось ходить с тростью, и он нещадно пользовался своей беспомощностью, отлынивая от домашних обязанностей.

— Я не могу выгуливать псов, — ныл он, — слишком болят колени… Дорогая, ты не принесешь еще вина? А то что-то суставы ломит… Милая, подай мне трубку, прошу тебя. Мне тяжело вставать…

Каролин качала головой, но шла у Кристофера на поводу.

Однако на сей раз она не собиралась сдаваться.