Любимые вне закона

– Тогда ты завязывай с оскорблениями. – Макс нагло развалился на моем диване, подложив под спину подушечку. – Я же опасный тип, могу и ответить. Ладно, слушай. Родился я в маленьком городке, отца у меня не было. Мать все время работала. Когда-то, когда деревья были большими, а я был юн и неопытен, на моем пути встретилась одна прекрасная, как мне тогда казалось, дама. Звали ее Настя, но все называли ее Ася, и мне казалось, что в мире нет имени благозвучней. Короче, весь этот юношеский бред, связанный с первой любовью… Ты понимаешь, да? Как у тебя со Стасиком. Через пару лет она все же снизошла до меня, и у нас даже возникло какое-то подобие отношений. Говорю подобие, потому что в той дворовой среде, где я вращался, нормальные отношения видели только по телеку.

– Она была красивая?

– Да, она была очень красивая, но, к сожалению, это ее не спасло. Скорее, наоборот. Желание подороже продать свою красоту сыграло с ней злую шутку: богатые папики не задерживались надолго, а мне надоело быть рыцарем без страха и упрека. И я, наступив на горло своей песне, наплевал на нее. Вот и вся история.

Я почувствовала себя обманутой в ожиданиях и возразила:

– Погоди, а где же пассаж про то, как она тебя бросает, а ты, чтобы доказать…

– А, ты про это? Ну, тут все не так романтично. Со временем красота увяла, к тому же она подсела на наркотики, что в той среде не редкость, начались проблемы со здоровьем. Ее мать обратилась ко мне, когда понадобились деньги на лечение. Я как раз тогда вернулся из одной «горячей» точки из-за ранения.

– Ты что, воевал? – опешила я. Вот уж не ожидала.

– Я занимался стрельбой и спортом в юности, так что… Мне кажется, это было делом времени. Обратился к товарищу по секции, что когда-то давно предлагал взять меня под крыло. Тогда я выбрал частную военную компанию, думал, буду работать телохранителем или инструктором в зоне конфликта, что убивать не придется. Наивный. Ну да ладно.

– Вот дела…

– Но, справедливости ради, воевал я недолго. Ранение. Колено собирали по кускам, плечо вывихнуто, так что месить сапогами всякие зажопья я был уже не пригоден. Валялся на продавленном диване, как унылое говно. Наверное, это был хороший пинок для меня.

– Так вот почему ты хромаешь? А я стеснялась спросить… Итак, ты стал непригоден для службы и остался без денег?

– Ага. Кто знает, не попадись мне на пути тогда мама Насти… Я навещал свою мать, пересеклись во дворе. Внезапно для себя я принял решение помочь. Денег, как ты помнишь, не было, все ушло на восстановление и реабилитацию. Короче, нужно было быстро заработать, и судьба моя была предрешена…

– Пока не совсем понимаю, как ты…

– Как я стал специалистом по трудно разрешимым проблемам?

– Нет, как ты стал киллером.

– Дорогая, ты неподражаема. Какой я киллер? Побойся Бога. Но, так и быть, можешь себя не сдерживать. Я не обидчивый. Что, кстати, говорит еще об одном моем скрытом достоинстве.

– Мне и открытых за глаза.

– Ты ко мне несправедлива. Я встал с дивана, заработал деньги и отдал их на лечение своей бывшей. К сожалению, к любви эта история уже не имеет никакого отношения.

– И что с ней стало? Я имею в виду твою даму сердца.

– Понятия не имею. Я же говорю, акт помощи был лишен романтической подоплеки, которую тебе, как девушке ранимой и нежной, было бы очень приятно узреть. Мне безразлично, что с ней было дальше. По слухам, она умерла от передоза, но это уже совсем не интересно.

– Ты это все сейчас выдумал, да? – с надеждой спросила я, откусывая пончик.

– Конечно. Люблю приврать на досуге. В любом случае, как ни печально это осознавать, я не герой, а обычный человек с кучей тараканов. Надеюсь, ты перестанешь питать в моем отношении напрасные романтические иллюзии, и мы сосредоточимся на деле.

– Я еще не уверена, что с тобой можно иметь дело, – вздохнула я, подпирая щеку рукой. – Но, допустим, ты прав. Я переживаю из-за смерти подруги и хочу восстановить справедливость. К тому же меня об этом попросила ее больная мать.

– Итак, что мы имеем? – довольно кивнул Макс.

– Ничего нового. Официальная полиция не очень-то рвется в бой, ограничиваясь констатацией смерти из-за утопления. Я прочитала, что для утопления в ванне нехарактерно наличие телесных повреждений, если оно не сопровождалось насильственным погружением тела пострадавшего в воду. Даже шишку, про которую говорила сестра, можно объяснить падением в ванну и травмированием твердым предметом. К примеру, чугунным изголовьем ванны.

– Складно поешь.

– Я за логику. А ты что предлагаешь? Туманные намеки твоего знакомого патологоанатома к делу не пришьешь. Соседи ничего определенного сказать не могут. Надпись на двери была, но я ее стерла. Теперь рассказ о ней будет выглядеть фантастическим бредом чокнутой подруги.

– Опыт подсказывает, что надо побеседовать с ее окружением. Язык куда-нибудь да приведет. Побольше узнать о ее последних днях, авось что интересное проскочит.

– Допустим. Мама и сестра с ней давно не общались, они не были близки, но я попробую с ними переговорить. Что там по Анатолию?