Любимые вне закона

Он произнес это таким тоном, что я сразу поняла: Мокридин имеет в виду не только историю с крышей. Но и смерть Жанны.

– Значит, это правда… Из-за паршивых денег лишить девушку жизни. Вы точно псих! Вы больной…

– Плохо ты обо мне думаешь. Дело не в деньгах, – усмехнулся он. – Точнее, не только в них.

– Один мой знакомый утверждал, что убивают только из-за денег или из-за любви. У вас какая-то другая теория? Или у вас комбо: любовь к деньгам?

– Твой знакомый парень с мозгами, – едва ли не хихикнул Мокридин. – Из-за любви.

– Что вы несете?..

– Дочка… – вздохнул он и повторил: – Дочка у меня одна, росла без матери. Я ради нее на все готов.

– Я знаю, что случилось с Илоной. Конечно, это ужасно. Хоть вы и подлец, но ваша дочь ни в чем не виновата. Но при чем здесь это?

– Да все это уже давно закрутилось. Я ее к работе приучал, брал с собой на переговоры. Пусть вливается в семейный бизнес. Там она Стасика и заприметила. Дело молодое, влюбилась, жизни без него, говорит, не представляю. Мне такой зять не то чтобы сильно глянулся, но что поделать? Лучше этот, чем какой-нибудь столичный хлыщ, охочий до денег. Я велел своим приглядеться к парню поближе, а тут докладывают: эта девица, Жанна твоя, вешается на шею, крутится вокруг, а еще в клинику бегает. По всему видно, рожать хочет. Забеременеет от Стасика, и что потом? Я понимаю, мужик – он мужик и есть, и девки, и любовницы могли быть. Но за дочку я порву. Такие, как твоя подружка, способны испортить жизнь любому. Я уже молчу про то, что она чем-то там ему угрожать вздумала.

Он помолчал, словно обдумывая свои слова. Дышал тяжело, с присвистом. А мне хотелось выть от несправедливости и понимания того, что я ничего не могу сделать.

– Я не просил ее убивать, если хочешь знать. Дал своим поручение мозги ей на место вставить, чтобы отстала. Перемудрили, видать. Нашли какого-то недоумка, который потом еще и заработать на этом решил.

– Не верю…

– Сама посуди, ведь тебя никто пальцем не тронул. Так, проучили малость…

– Проучили? Вы в своем уме? А Стас?..

– Стасик и Илона ничего не знают, – жестко перебил он меня. – И упаси тебя Бог, им что-то рассказать. Вы мне там и так девочку чуть не угробили. Держись от них подальше. Я дочке мозги на место, конечно, вставлю, чтобы не шутила такими вещами. Разбаловал я ее. Чуть что – сразу грозит снотворного наглотаться. Молодежь… Ну, пока.

Я задохнулась от возмущения:

– Погодите! Так вы мне предлагаете сделать вид, что ничего не произошло? Жанна, Паша Синичкин – это живые люди. Были… Пусть и не самые добропорядочные граждане, но вы точно не Бог, чтобы их судить! А как мне жить с таким грузом на душе? Не подскажете?

– Подскажу! – миролюбиво заявил Мокридин. – Лучше забыть про все и жить дальше. А то, знаешь, как оно бывает? Самоубийцы обожают под машину кидаться или вешаться. А то и с крыши могут сигануть. Особенно если несчастная любовь. Когда бывший предпочел другую. Или обманул… Помнится, был в твоей жизни подобный эпизод, да? О родителях подумай. Отец сердцем страдает, не ровен час…

– Сволочь, – процедила я. – Все равно…

– И еще, – снова заткнул меня Мокридин. – У моих людей есть фотки интересные, где ты из дома недобропорядочного бывшего под ручку с одним шустрым пареньком выходишь. Замучаешься объяснять, что ты там делала. У паренька биография очень интересная. Можно присесть лет на пятнадцать. А так пока официально твоего Синичкина воры тюкнули по башке. И всем польза. Кстати, флешку Стасу надо вернуть. У меня под это приложение большие бабки заряжены. Я сам сейчас этим делом займусь, пока зятек дров не наломал…

– Думаешь, тебя никто не достанет? – сорвалась я на крик. – Думаешь, таким самодовольным упырям все можно? Есть высшая справедливость…

Я еще что-то ожесточенно выкрикивала, всхлипывая от бессилия и злости. И только потом поняла, что он уже отключился. В телефоне стояла тишина. Сердце бешено колотилось, руки вспотели. Я скинула пальто, дошла до кухни и выпила воды прямо из-под крана, наклонив голову, как в детстве. Потом схватила со стола графин и запустила в стену.

Вид обоев, по которым разномастными кляксами стекал кровавый гранатовый сок, привел меня в чувство. Я в три прыжка достигла журнального столика, где валялась папка с документами и флешка. Перетрусила все три раза, но флешка как сквозь землю провалилась. Снова залезла в пакет, посмотрела под столом и от безнадеги даже заглянула под диван. Ее не было. Открыв окно, я закурила, только со второй попытки достав сигарету из пачки трясущимися руками.

Сделав несколько глубоких вдохов, я набрала номер Макса, но равнодушный женский голос сообщил, что абонент недоступен. Пребывая на адреналиновом подъеме, я нуждалась в том, чтобы поговорить с ним, рассказать обо всем, что произошло. Задать свои вопросы… Я стала вспоминать, что знаю о нем, но быстро поняла, что ничегошеньки не знаю.