Любимые враги

— Я не могу определить твой… твое предназначение. <Обнаруживаю парадокс>.

— И что из этого? Я тоже много чего не могу определить, несмотря на огромную толпу моих штатных прорицателей и гадалок, среди которых, между прочим, целых 70 пророков. Что тебе тревожит, Машина Смерти?

— Мне… не по себе. <Утверждаю>, - так выражает Шролл ту озадаченность, которая охватила его мыслительные структуры.

— Не вижу ничего удивительного в том для существа, вылезающего на свет раз в тысячи лет.

— Что есть ты? <Жду данных>.

— Повторяешься.

— Хочу понять сущность твою и предназначение твое. <Жду данных>.

— А «сущность» и «предназначение» всех остальных проглоченных тобой существ ты, значит, уже понял? Ты понял, что такое человек?

— Да. <Утверждаю>.

— Вот те раз! А земляне уже не одно тысячелетие бьются над этим вопросом. Каков же на него ответ?

— Человек, в сущности, высокоразумное млекопитающее, склонное к межзвездной экспансии. Он предназначен создавать и обслуживать машины. <Жду опровержения>.

— Уверен, люди бы не согласились с тобой… Кстати, зачем тебе классифицировать мои «сущность и предназначение»?

— Этого требуют мои поисковые рефлексы. А они основаны на базовых алгоритмах программного ядра, составляющего мою личность. Вести войну легче, зная противника. <Утверждаю>.

— Опять ты за свое — все бы тебе воевать… Ты считаешь себя личностью?

— Всякое существо, осознавшее суть своего отличия от других, есть — личность. <Жду опровержения>.

3

— Пожалуй, ты права, Машина Смерти, — не стал спорить Другой Поленов.

— Так кто же ты? <Жду данных>.

— Далась же тебе эта классификация. Плюнь на нее.

— Не могу. <Утверждаю>.

— Тогда прими мои соболезнования.

— Как мне стало известно из сведений, взятых из поглощенных мной разумов, на данной научно-исследовательской станции никто не знал о твоих способностях. Так? <Жду опровержения>.

— Ты права, досточтимая Машина Смерти.

— И каждый из людей, киборгов и интеллектов на станции, исходя из демонстрируемой тобой заурядности, считал тебя — рядовым представителем вида Homo sapiens, не претерпевшим никаких модификаций. Так? <Жду опровержения>.

— Лучше и не скажешь. Даже программа «Ваш любимый доктор» на это купилась.

— Но теперь ты проявляешь такие способности, которыми не обладают представители этого вида во всех его модификаций. И даже роботы ими не обладают. <Жду опровержения>.

— Ты собираешься обвинить меня в надувательстве?

— Я просто хочу знать, к какому виду существ ты принадлежишь? <Жду данных>.

— До этого я думал, что ты — просто дремучий идеалист. Теперь же убедился, что ты еще и упертый метафизик, друж… Машина Смерти.

— Мне непонятны твои критерии идентификации меня. <Жду данных>.

— Метафизика — это выжимание максимума данных из минимума фактов с возведением на таких куцых данных величественной теории с претензией на вечность и непогрешимость. А метафизики — это те, кто вместо трезвого взгляда на Природу бросают на нее пылкие, алчущие вечных и незыблемых истин взоры.

— Что в этом плохого? <Жду данных>.

— Если у тебя из исследовательских инструментов лишь собственные глаза да руки — ничего.

— А если наоборот? <Жду данных>.

— Но если ты владеешь кучей приборов и можешь обнаружить точные закономерности в разных явлениях, то должен менять гипотезы и доктрины по дюжине в день. Быть метафизиком, сидя на нераспакованном контейнере с научным оборудованием — глупое пижонство и ликующая дикость.

— А доказательства? <Жду данных>.

— Квантовая теория. Она надругалась над механистической метафизикой, показав ее маразм, даже круче, нежели теория относительности, где куда больше так называемых «непреложных истин».

— Мне теперь известны обе эти теории. <Утверждаю>.

— Я рад за тебя.

— Чем потрясла человеческую науку квантовая теория? <Жду данных>.

— Она подарила ученым мужам новую вселенную.

— Это, что, гипербола? <Выражаю сомнение>.

— Скорее — литота. Ибо квантовая теория подарила ученым и инженерам не одну, а бесконечное множество вселенных, за которыми не надо никуда лететь. Их полным-полно в каждой точке пространства.

— Все-таки — это гипербола. <Жду опровержения>.

4

— Пусть так. Сосредоточимся на главном, — предложил Другой Поленов.

— И в чем заключено «главное»? <Жду данных>.

— Главным в море парадоксов, долбанувших в XX веке по плешам сонных академиков-метафизиков, явилось то, что весь материальный фундамент Мироздания, доселе — трехмерный, неразрывный, прочный и стабильный — развалился на неисчислимое множество взаимодействующих между собой дискретных квантов. Причем, эффекты в подобных взаимодействиях ломали все старые механистические представления о пространстве и времени.

— Однако же в ту пору появилась и концепция о взаимосвязанной в гигантскую сеть квантов, объединяющую всю Вселенную в одно целое, поскольку те кванты абсолютно неделимы. <Утверждаю>.

Тут у Другого Поленова случилась небольшая неприятность — при имитации вдоха у него сползла в глотку задняя часть язык.

Другой Поленов прокашлялся и вернул язык на место.

Но сделал он все это столь энергично, что ухитрился вывихнуть челюсть.