Любимые всегда рядом

Первым через порог дома шагнул Толя, и сразу увидел, что дело плохо. Сбросил полушубок, расстегнул у Ивана ворот рубахи и сразу стал разводить его руки в стороны. Руки у Толи были сильными, и он прекратил движения только, когда отец пришел в себя и стал дышать. Иван с трудом открыл глаза. Жена стояла над ним, вся бледная, прижав к груди платок. Дети были рядом, испуганно смотря на него. Самый маленький, Валька, держал его за руку, стоя на коленках, вытирая слёзы ручкой. Все стояли как зашли, в шубах, не замечая этого. Иван не мог говорить, поэтому показал глазами, что всё в порядке.

Вскоре его перенесли на кровать, дали выпить воды. Побежали к ветеринару, который жил по соседству. Дед Силантий был и за фельдшера. Вскоре он уже осматривал Ивана. Заподозрил у него сердечный приступ, велел не вставать три дня, а после целый месяц никуда не выходить, лежать, тяжелого не поднимать. Выписал сердечных порошков, оставил капель и траву, которую надо заваривать вместо чая. Анатолию одобрительно сказал:

– Молодец, спас отца, всё правильно сделал! В город за лекарством ехать нужно, и побыстрее. Пусть пьёт его постоянно.

Всё это узнала Клава от Анатолия, который вернулся в город, убедившись, что отцу стало лучше. Она удивлялась, как это брат догадался сделать искусственное дыхание, как оказался в нужный момент рядом, и какой он уверенный, со спокойным внимательным взглядом.

– Скажи, Толя, а где ты научился оказывать медицинскую помощь?

– Да у нашей Нюрки и обучился. А какие она умеет перевязки делать! Знаешь, крови совсем не боится, да что там, в морг ходит, покойников режет. Многие говорят, талант у неё, хирург какой-то интересовался, в Москву сманивал, только она здесь жить хочет. Я ей говорю, соглашайся, Аня, в столице жизнь хорошая, люди интересные, а она мне отвечает, что и здесь люди не хуже, взять хоть двоюродных братьев да сестер, да еще некоторых родственников. Это она нас такими считает, а родственник – это Андрей. Она, Глаша, его давно любит, прямо сохнет по нему. Не знаю, как ей сказать, что дядя арестован, а Андрюха неизвестно где.

Толя промолчал, что когда раздевал отца, из его брюк выпала справка, в которой одна женщина перечисляла, что было конфисковано у Игната Даниловича Званцева:

– тридцать подвод тёса соснового,

– одиннадцать подвод доски для настилки полов,

– бруса – девять подвод,

– пакля и мох две подводы, черенки деревянные – 120 штук,

– гвозди и скобы около сорока кг,

– пилы ручные – 10 штук,

– пилы механические, бензиновые – 4 штуки,

– станки деревообрабатывающие – 4 штуки,

– лопаты, вилы, грабли, ломы, ножовки, топоры, рубанки – 80 штук,

– набор столярных инструментов – 5 комплектов.

Подпись внизу была не разборчивой, витиеватая, с длинным росчерком.

Анатолий спросил отца, когда тому стало немного лучше, что это за бумага и откуда она у него. Иван Данилович рассказал, как в тот вечер приходил его брат Игнат попрощаться и оставил ему этот документ.

– Говорил, что подпись на этой бумаге и подпись под письмом доноса одинакова, просил узнать, что за женщина написала на него донос и почему.

Толя сразу догадался, отчего отцу стало плохо – он очень любил своих братьев и сейчас терял их одного за другим. Однако ему пора было уезжать, ждала работа. С тяжелым сердцем оставлял старший сын больного отца, но больше помочь ничем не мог. Он отдал матери все заработанные деньги, зная, что они им пригодятся.

Анатолий отправился к бабушке Мишихе. Та обрадовалась, повела его во двор к старому заброшенному погребу. Когда он помог ей открыть перекошенную дверь, с потолка посыпались комья земли. Старушка не обращала на это внимания. Она осторожно стала копать прихваченной во дворе лопатой прямо у входа и вскоре откопала грязный свёрток. Тряпка вокруг свёртка совсем истлела, а рогожка, пропитанная дёгтем, уцелела, и была вся в земле. Когда старушка его развернула, Толя увидел потёртый небольшой чемодан. Он снял ключик с ручки чемодана и открыл. Парень ахнул – в чемодане лёжали хирургические инструменты.

– Бабушка, откуда это у тебя, у кого взяла?

Мишиха, довольная, что удивила парня, стала рассказывать. Она стащила этот саквояж у двух бандитов, которые убили доктора и забрали у него всё ценное. Это было ещё в двадцатые годы. Парни были молодые и наглые. Ещё раньше они забрали у нее корову. В этот раз грузили на телегу все, что увидели. Полотно, натканное длинными зимними вечерами, рыболовные сети, ещё муж ими рыбу ловил, кур-несушек, которым парни прямо во дворе рубили головы и бросали на подводу… Она сразу заметила чемоданчик и сумку-планшет. В сумке оказались деньги, золотые часы на цепочке, разные бумажки. Злодеи не обнаружили потери, так и уехали. Мишиха сразу догадалась, что это были вещи доктора, которого эти двое убили и ограбили. Мишиха отдала планшет жене убитого, которая заезжала в их деревню, когда разыскивала мужа, рассказала той, как он попал к ней. Про саквояж тогда смолчала, сама не зная зачем.

В городе, придя на работу к сестре Анне, Анатолий протянул ей ценную вещь. Анна открыла его и не поверила своим глазам: