Клён ты мой опавший, клён заледенелый,
Что стоишь, нагнувшись под метелью белой?
Или что увидел? Или что услышал?
Словно за деревню погулять ты вышел.
И, как пьяный сторож, выйдя на дорогу,
Утонул в сугробе, приморозил ногу.
Ах, и сам я нынче что-то стал нестойкий,
Не дойду до дому с дружеской попойки.
Там вон встретил вербу, там сосну приметил,
Распевал им песни под метель о лете.
Сам себе казался я таким же клёном,
Только не опавшим, а вовсю зелёным.
И, утратив скромность, одуревши в доску,
Как жену чужую, обнимал берёзку.
КОГДА Б ИМЕЛ ЗЛАТЫЕ ГОРЫ
Когда б имел златые горы
И реки, полные вина,
Всё отдал бы за ласки, взоры,
Чтоб ты владела мной одна.
– Не упрекай несправедливо,
Скажи всю правду ты отцу.
Тогда свободно и счастливо,
С молитвой мы пойдём к венцу.
– Ах, нет, твою, голубка, руку
Просил я у отца не раз.
Но он не понял мою муку
И дал жестокий мне отказ.
Спроси у сердца ты совета,
Страданьем тронута моим.
И, веря святости обета,
Беги с возлюбленным своим.
– Ну как же, милый, я покину
Семью родную и страну,
Ведь ты заедешь на чужбину
И бросишь там меня одну.
Умчались мы в страну чужую,
А через год он изменил.
Забыл и клятву роковую,
Когда другую полюбил.
А мне сказал, стыдясь измены:
– Ступай обратно в дом отца.
Оставь, Мария, мои стены, —
И проводил меня с крыльца.
– За ласки, речи огневые
Я награжу тебя конём.
Уздечка, хлыстик золотые,
Седельце шито жемчугом.
КОГДА Я НА ПОЧТЕ СЛУЖИЛ ЯМЩИКОМ
Когда я на почте служил ямщиком,
Был молод, имел я силёнку,
И крепко же, братцы, в селенье одном
Любил я в ту пору девчонку.
Сначала не чуял я в девке беду,
Потом задурил не на шутку:
Куда ни поеду, куда ни пойду,
Всё к милой сверну на минутку.
И любо оно, да покоя-то нет,
А сердце болит всё сильнее.
Однажды даёт мне начальник пакет, —
Свези, мол, на почту живее.
Я принял пакет – и скорей на коня,
И по полю вихрем помчался,
А сердце щемит да щемит у меня,
Как будто с ней век не видался.
И что за причина – понять не могу,
И ветер поёт так тоскливо…
И вдруг словно замер мой конь на бегу
И в сторону смотрит пугливо.
Забилося сердце сильней у меня,
И глянул вперёд я в тревоге,
Потом соскочил с удалого коня, —
И вижу я труп на дороге.
А снег уж совсем ту находку занёс,
Метель так и пляшет над трупом,
Разрыл я сугроб-то и к месту прирос,
Мороз заходил под тулупом.
Под снегом-то, братцы, лежала она,
Закрылися карие очи…
Налейте, налейте скорее вина,
Рассказывать больше нет мочи!
КОРОБЕЙНИКИ