Любимый деспот

– Право? Ты потерял все права, когда обвинил меня в измене! Я не игрушка, захотел – бросил, захотел – вернул! Как и брак! Ты не можешь по своему желанию развестись, а потом аннулировать всё! – чувствуя, как злые слезы собираются в глазах, прохрипела я.

– Я всё могу, Ксюша. Раз уж я смог простить тебя и закрыть глаза на твою ошибку, думаю, самое меньшее, что ты можешь сделать, так это смириться со сложившейся ситуацией. Давай попытаемся и начнем всё заново. У нас ведь неплохо получалось, пока всё не пошло наперекосяк.

– Убирайся с моих глаз, пока я тебя не убила! – закричала я, зажимая уши руками.

Слушать его бред я была не в состоянии. Каждое слово ранило, заставляя чувствовать себя никчемной дурой. Я ненавидела Османа. И эта ненависть пугала.

Ну беременна она. Ну и что? Ошиблась, с кем не бывает. Главное – не думать о деталях и не представлять ее с Глебом. «Возможно, я сам толкнул ее в его объятия», – думал я месяц спустя. Уехать-то я уехал, только вот мысли мои всё еще были в России, вместе с ней.

Ксюша ведь меня любит. Годами любила как одержимая. Не могла эта любовь испариться бесследно. Ведь не могла же?

Весть о том, что Глеб всерьез увлекся своей домработницей, послужила спусковым крючком, и я решился. Если ради своего счастья мне нужно закрыть глаза на измену Ксюши, я готов был это сделать. Пусть я буду выглядеть слабым в своих глазах, но я был готов наступить на горло собственной гордости и самолюбию.

Зачем мне эта мнимая гордость без Ксюши? Без нее всё было бессмысленно. Я был готов принять ее ребенка, считать его своим, ведь своего всё равно не будет…

А так у нее хотя бы не будет больше причин уйти от меня.

Я понимал, что Ксюша так просто не вернется, и мне в голову пришла мысль аннулировать наш развод и вернуть ее в Эмираты. Здесь у меня были развязаны руки, и я мог с легкостью контролировать ее.

– Ксюш, открой, пожалуйста, – постучался я в закрытую дверь спальни спустя час.

– Уходи! – последовал категоричный ответ.

– Я ужин приготовил. Тебе нужно вовремя питаться, – попытался я воззвать к ее сознательности.

– Надо же, какая забота. Что-то ты не думал о моем состоянии, когда подвергал такому стрессу! – прорычала она злобно.

Я застыл, почувствовав себя виноватым, ведь и правда не подумал о том, что мои действия могут негативно отразиться на ней. Всё, о чем я был в состоянии думать, так это о том, чтобы как можно скорее увезти ее от Глеба. Тот ведь мог передумать и, бросив свою горничную, вновь вернуться к Ксюше.

Тогда я потеряю все шансы и вновь останусь без нее. А этого я больше не переживу. Мне хватило тех долгих нескончаемых недель, которые мы провели порознь. Ксюша просто вросла в меня, и я не представлял, как буду доживать свою жизнь без нее. Что бы она ни сделала, я найду способ исправить это и вернуться к тому, что было у нас вначале. В каждых отношениях бывает кризис, главное – вовремя преодолеть его.

– Пожалуйста, лапа, выходи, – нежно прошептал я, надеясь, что она растает.

– Не смей называть меня так! Ты потерял это право!

– Хорошо, не буду, только не нервничай, – попросил я. – Я принесу поднос и оставлю за дверью, поешь, пожалуйста. И не запирайся. Обещаю, что не войду, пока ты не разрешишь.

– Надо же, какая забота! – фыркнула она.

– Я всегда о тебе заботился, – не согласился я с ее сарказмом.

– Как же! Заботился он. Относился как к своей игрушке! Словно я часть мебели! Странно, что вообще вспомнил о моем существовании и озаботился моим возвращением! – с ноткой обиды выкрикнула она, запустив в дверь чем-то тяжелым.

Кажется, вазой.

Меня же ее слова поставили в тупик. Разве я так к ней относился? Неужели она видела наши отношения именно в таком свете? Да я пылинки с нее сдувал! Откуда только взялись все эти мысли в ее голове?! Неудивительно, что она предпочла мне Глеба, если действительно думала обо мне так, как говорила.

– Уходи! Не хочу слышать тебя! Я ложусь спать и надеюсь, к моменту моего пробуждения твой рассудок, который ты явно потерял, вернётся, и ты отвезешь меня в аэропорт!

16 глава

Пролежав полчаса, я всё же встала и, осторожно открыв дверь, выглянула в коридор. Поднос с едой, как и говорил Осман, дожидался меня снаружи.

Поняв, что глупо морить голодом себя и своего ребенка, который нуждался в питании, я взяла поднос и, вновь закрыв дверь на ключ, расположилась с ним на кровати. Осман приготовил мой любимый кускус с бараниной. Видимо, пытался задобрить, гад такой.

Огреть бы его чем-нибудь тяжелым, может, тогда бы мозги встали на место. Этот упрямый осел вбил себе в голову такие глупости, что я даже не считала нужным разубеждать его в них. Я знала, что это бесполезно. Пока он не увидит тест ДНК, он не поверит мне.

Я не собиралась делать его до родов, но сейчас, видимо, придется. Больше терпеть его обвинения и то, что он решил, сыграв в благородство, принять меня с чужим, как он считал, ребенком, просто сводило меня с ума. Может, другая бы и обрадовалась на моем месте такому повороту, но не я.