Любимый фильм (СИ)

Киллиан стал разминать ее грудь – сначала одну, потом вторую, – сначала мягко, лишь дразня ее предвкушением, затем все настойчивее, сильнее. Ловкие пальцы поочередно сжимали, потягивали, подкручивали ее соски, и вскоре Эмма сама стала подаваться навстречу этой умелой руке, чувствуя, как сладким жаром тянет низ живота в ответ на каждое новое касание.

– Сиди смирно, – строго шепнул мужчина, прихватив губами краешек ее уха и скользнув по нему кончиком языка, и она тихонько всхлипнула, сильнее заводясь от короткой ласки и прозвучавшей в его голосе властности.

Новое поглаживание, пощипывание, сжатие – и Эмма вновь выгнулась, вжимаясь грудью в его ладонь в безмолвной мольбе чего-то большего.

– Такая непослушная…

Ладонь Киллиана спустилась с ее груди ниже, на ребра, нырнула под футболку, ложась на моментально поджавшийся живот, и замерла там, обжигая обнаженную кожу своим теплом. Эмма заерзала, разочарованная тем, что мужчина остановился, вцепилась пальцами в его бедра, слегка царапая короткими ногтями плотную джинсовую ткань.

– Нетерпеливая девочка, – промурлыкал Киллина ей на ухо, рывком притянул вплотную к себе, так, чтобы она почувствовала его напряженный член, и легонько куснул нежный участок кожи под ухом.

Дьявол!

Эмма охнула от удовольствия, не в силах сдержаться, – слишком, слишком громко! – и быстро огляделась по сторонам, боясь, что ее кто-то мог услышать. К счастью, в этот момент колонки выдали партию басов, возвещая о приходе Леопольда и Чарли в ночной клуб, и раздавшийся возглас утонул в грохочущем ритме.

– Тише, родная…

Киллиан быстро провел рукой от ее живота вниз, и, скользнув к своду тесно сжатых бедер, толкнулся туда, накрыл ладонью, чуть надавил, сминая пальцами нежную плоть через ткань брюк, затем еще раз, и еще, подчиняя настойчивому, ускоряющемуся темпу откровенной ласки.

Эмма с шипением втянула воздух сквозь стиснутые зубы, накрыла дразнящую ее руку своей ладонью и мужчина в тот же миг послушно замер.

– Мне остановиться? – мягко шепнул он.

Она сглотнула, зная, что он прекратит свои ласки, если она захочет этого.

А захочет ли?..

Чувствуя, как ноют ее груди от недавних дразнящих касаний, как внутри все сжимается и дрожит от безумного возбуждения, как белье становится влажным от силы желания, женщина сдвинулась, опускаясь немного ниже, подтянула ноги, сгибая их в коленях и немного раздвигая, запрокинула голову, упираясь затылком в его плечо, а спиной – в крепкую грудь. Мысленно благодаря полутьму, неровность мерцающего света огромного экрана и объемность складок натянутого до самого подбородка пледа, что скрадывали ее движения, она чуть неловко завозилась, расстегивая тугую пуговицу и короткую «молнию» своих брюк, а после опустила ладони на его напряженные бедра, слегка царапая их сквозь плотную ткань джинсов.

Раздавшийся над ухом резкий вздох стал для нее наградой, и Киллиан снова опустил руку, приподнял край футболки, лаская ее живот плавными круговыми движениями. Эмма ожидала, что он немедленно примет ее бесстыдное приглашение, но мужчина словно нарочно ласкал ее мучительно медленно, неторопливо, распаляя предвкушением близости. Он на мгновение нырнул кончиком пальца в углубление пупка, сорвав с ее губ еще один короткий всхлип, спустился ладонью чуть ниже, поглаживая участок гладкой кожи у самого края простых хлопковых трусиков и заставляя сладко поджиматься мышцы.

Так нежно.

Так дразняще.

Так невыносимо мало!..

– Пожалуйста, Киллиан!.. – едва слышно захныкала женщина, подаваясь навстречу этой беспощадной, грозящей свести ее с ума ладони; впиваясь пальцами, судорожно сжала его бедра, отчаянно желая чего-то большего, нежели эти дерзкие прикосновения, уже почти готовая во весь голос умолять дать ей разрядку и прекратить эти мучения.

– Такая требовательная.

Она действительно услышала удовлетворение в его голосе? Впрочем, сейчас Эмме было все равно – желание кипело в венах и скручивалось внутри так, что низ живота сводило почти до боли, а ее бедра почти неосознанно терлись друг о друга в попытке хоть немного облегчить это жгучее, почти невыносимое, такое пьянящее…