Любимый фильм (СИ)

Его рука скользнула под кромку белья, чуть надавливая, подушечки пальцев коснулись гладкой кожи, где оставалась всего лишь узкая полоска волос, и сквозь слои одежды она почувствовала, как дернулся и сильнее напрягся его член, упирающийся в ее поясницу. Женщина прикусила губу, сдерживая слабую самодовольную улыбку – ему нравилось то, что она следит за собой и удаляет там лишние волосы, и она это прекрасно знала. Вот и теперь, лихорадочно сглотнув, Киллиан проскользнул ладонью дальше, теперь уже беззастенчиво и нахально добираясь до влажных, обжигающе горячих складок. Внутри тесно; контакт кожи с кожей ощущался остро, словно пробивая до бешено колотящегося в груди сердца слабыми электрическими разрядами, а гладкие полоски металла его перстней контрастировали с шероховатостью ладони. Из-за объемных камней ткань брюк и белья натянулась еще сильнее, так, что мужчине пришлось прижимать ладонь к ее нежной плоти, вдавливая еще плотнее, но ни он, ни она не могли на это жаловаться.

Они одновременно шумно выдохнули, и Эмма почувствовала легкий поцелуй-укус в чувствительное место надплечья, когда его средний палец, смоченный в ее собственном возбуждении, легко нырнул в нее.

– Такая тугая… Черт!

Киллиан тяжело дышал, едва-едва касаясь губами ее уха, пока его палец медленно скользил в ее влажной глубине, то погружаясь на всю длину, так, что сложенные чашей ладонь и остальные пальцы вжимались в ее мягкие складки, то полностью выскальзывая – лишь для того, чтобы подразнить подушечкой пальца ставший сверхчувствительным клитор.

Движение…

Еще одно…

Еще…

На экране Кейт поднялась на крышу, где Леопольд устроил для нее романтический ужин, и Эмма краем глаза уловила движение со стороны родителей – Мэри Маргарет обернулась, выглядывая из-за плеча Дэвида и счастливо улыбаясь им в неровной мерцающей темноте. Эмма непослушными губами улыбнулась в ответ, отчаянно надеясь на то, что ее мама не заметит ничего лишнего, потому что…

Оох!

Именно в этот момент Киллиан толкнулся в нее уже двумя пальцами.

Еще раз.

Еще.

И…

Дьявол!

Чуть раздвинул пальцы, растягивая ее изнутри.

Эмма никогда не была слишком громкой в сексе, но сейчас она сама не поняла, как смогла удержаться от сладкого крика, невольно стискивая его бедра так, что назавтра там наверняка появятся синяки; слегка обернулась, ловя взгляд того, что так беззастенчиво трахал ее своей рукой фактически на глазах ее родителей и едва ли не половины жителей Сторибрука. А Киллиан, точно не замечая ни боли от ее рук, ни ее пристального взгляда, и самым невиннейшим образом улыбаясь Белоснежке в ответ, слегка двинул кистью, отнимая руку и потирая скользкие складки ее половых губ ладонью, лишь затем, чтобы в следующую секунду ввести в нее уже три сложенных щепотью пальца.

К счастью, Мэри Маргарет уже отвернулась, вернувшись к просмотру фильма, где закружились в танце главные герои, и Эмма, отчаянно кусая губы чтобы не застонать, сильнее откинулась назад, вжимаясь затылком в плечо мужчины.

– Что ты?… – зашептала она чуть слышно, и тут же захлебнулась стоном от очередного бесстыдного проникновения. – Аах!..

Киллиан распрямил пальцы, согнул кисть так, чтобы накрыть и прижать ладонью ее клитор, пока пальцы медленно разминали ее внутри, заставляя напряженно подрагивать ее ноги.

– Я – что?

И вновь это самодовольство в приглушенно звучащем у ее уха голосе.

И вновь это поглаживание, надавливание подушечками пальцев передней стенки ее влагалища – того чувствительного участка внутри, прикосновение к которому заставляло поджиматься пальцы на ее ногах и жалобно всхлипывать.

– Тише, душа моя, – мужчина почти мурлыкал, касаясь губами краешка ее уха. – Ты же не хочешь, чтобы тебя все услышали?

Конечно же, Эмма не хотела, чтобы все оказались в курсе того, чем так дерзко и беззастенчиво они сейчас занимались. Но его пальцы, – его ловкие, умелые, настойчивые пальцы, – слишком хорошо знали, что нужно делать для того, чтобы она потеряла над собой контроль. Его левая рука, проскользнув под ее предплечьями, легла на ребра прямо под грудью, и резким движением Киллиан притянул ее еще ближе к себе. Его твердый член упирался в нее сзади, его ноги переплелись с ее ногами, его руки прижимались к ее животу, его дыхание обжигало ее щеку, а его пальцы массировали ее внутри, и, – чертов пират! – его было так невозможно-слишком-сильно много, будто мужчина на какое-то время стал ее собственной маленькой Вселенной.

Было безумно жарко – Эмма чувствовала, как увлажнились от пота и прилипли к шее волосы, и стало горячим и влажным разогретое его близостью и его откровенными ласками все ее тело.

Приятно влажным.

Женщина заерзала, потираясь задницей о его эрекцию, точно пытаясь отомстить ему таким образом за сладкую муку, от которой кровь кипела в венах, отдаваясь бешеной пульсацией в ушах и меж бедер – в той чувствительной точке, которую он сейчас прижимал и потирал своей ладонью. Она толкнулась ему навстречу, страстно желая облегчить это почти болезненное возбуждение, и в ответ Киллиан плотнее сжал ладонь, вновь покусывая ее шею.