Любимый (м)учитель

— Будет ли там Егор? — улыбка Льва стала печальной. Он кивнул. — Если хотите, мы можем уйти, Вероника.

— Нет… останемся, — она кивнула и опустила голову, уставившись на носки лаковых ботинок.

— Вы тогда убежали… в кафе, — напомнил кавалер, протянув руку и коснувшись Рониной щеки. Она вздрогнула и судорожно вздохнула.

— Да, а что?

— И он бросился за вами.

— Зачем, как вы думаете? — Роня сама не поняла, как вцепилась в руку Льва, умоляя продолжать говорить с ней о нём.

— Я не знаю. Это не поддаётся объяснению… И никогда не был мой друг таким. Возможно, вы и правда его задели. Вы любите его или боитесь?

Вероника вздрогнула и покачала головой.

— Лев, это не важно…

— Я думаю, что он побежал следом, просто потому что захотел. Только по этой причине он делает всё в своей жизни. Поверьте.

Роня кивнула, а Лев снова коснулся её щеки. И вместе с теплом мужских пальцев, бедняжка ощутила ещё и пронизывающий холод. Ей сначала показалось, что это психосоматика, просто попытка тела что-то противопоставить теплу Льва, а потом поняла, что это дверь в ресторан открылась.

Егор стоял на пороге, кривовато усмехаясь и глядя на сцену так, будто застал двух любовников, а не невинный жест мужчины к женщине. За спиной Егора топталась девчушка, не многим, но всё же старше Вероники.

Она была в короткой шубке и на шпильках, стоять явно устала и то и дело поджимала ноги.

— Егор, ну что стоим? — пропищала она.

А Лев и Егор Иванович будто вели немой диалог. Смотрели друг на друга долго, пытливо а потом Лев проиграл битву и опустил глаза.

— Идём, — сказал он Роне, она кивнула и пошла в зал ресторана.

Примечание:

*У нас был вечер песни и весны,

 И два студента в этой пестрой вьюге,

 Не ведая, конечно, друг о друге,

 Сказали мне о том, что влюблены.

Но для чужой души рентгена нет,

 Я очень вашим мненьем дорожу.

 Кому мне верить? Дайте мне совет.

 Сейчас я вам о каждом расскажу.

Но, видно, он не принял разговора:

 Отбросил циркуль, опрокинул тушь

 И, глядя ей в наивные озера,

 Сказал сердито:- Ерунда и чушь!

"Гостья" — Э. Асадов (пока продолжаем)

=…друзей моих прекрасные черты…*

Гелла Петрова, пришедшая вместе с Егором Ивановичем, была настоящей знаменитостью. В целом все за столиком её знали, и только Роня не имела чести познакомиться с ней лично. Ну и Льва Гелла не узнала, увы.

Знаменитость была огромных масштабов, лет с шестнадцати стала звездой ситкома, и теперь боролась за место под солнцем и рассчитывала на “взрослые” роли, но пока, увы, предлагали или очень второстепенные, или по прежнему детские, хоть девушка была уже и не первой свежести.

У Геллы были в наличии шикарные белые локоны и ну просто невероятно милое личико. Рядом с Егором она смотрелась великолепно и зная это, сидела к нему максимально близко.

— Так, знакомьтесь — это Вероника, — объявил Лев, приобняв девушку за плечи. — Мы только что с “Темноты” — ну просто нечто!

— Ну кто бы сомневался, — усмехнулся ещё один представитель звёздной элиты, который был также знаком Роне исключительно по экрану телевизора или смартфона: режиссёр Ростов. А вот сидящая рядом с ним девушка была абсолютным ноунеймом. Синеглазая, с копной чёрных кудрей и очень мрачная.

— Ой, ой, ой! — пролепетала Гелла, получив в ответ ледяной взгляд Ростова, а потом и его спутницы.

— Угадай, кто ставил сей шедевр? — спросил у Вероники Лев и она нерешительно кивнула на Ростова. Имя на афишах прочитать ничего не стоило.

— Именно! А музыку написал отец этой очаровательной барышни! Знакомься — это Валерия Ростова, — Лев указал на кудрявую мрачную девушку, которая в ответ только скривилась, а потом прищурившись кивнула Веронике.

— Вы… — начала было Роня, решив что все тут какие-то звёзды.

— О, я — никто, — широко и с гордостью улыбнулась Валерия. — Не переживай, меня ты не знаешь.

Ростов демонстративно хлопнул себя по лбу, а Валерия рассмеялась. Выяснилось, что смех её — настоящий волшебный наркотик, все обратили внимание на собственные мурашки, пробежавшие по рукам от этого звука, даже Гелла восхищённо выдохнула:

— И в такие минуты я понимаю, почему это создание почти не смеётся…

Валерия тут же замолчала, как на зло. А Ростов самодовольно окинул присутствующих взглядом. Он обожал свою жену и так ею гордился, что хотел заставить весь мир это делать, а жена упорно отказывалась хоть в чём-то блистать, бросая все увлечения едва начав.

— Как поживает Николай? — спросила Валерия. Её голос оказался низким, бархатным. — Также беспороден и горд, как его отец?

— Несомненно! Я всё думаю, когда это животное прекратит расти? — спросил Егор, обращаясь к чете Ростовых.