Любимый мой

— Я заметил, что у того мужчины, который танцует позади нас, довольно пылкие голубые глаза.

— Неужели? — Шейн почувствовала, как краска смущения приливает к ее щекам.

— Уверен. — Август стал кружить партнершу на месте, чтобы она смогла рассмотреть Чэза. — Не мне судить, но, по-моему, он довольно высок и широкоплеч.

— Это уже интересно.

— Да? — пробормотал Сазэрленд. — Жаль, что у него седые пряди в волосах.

— Они не седые!

— Неужели?! — удивленно переспросил он. — Значит, я ошибся. Остается только узнать, есть ли у него щербинка…

Прежде чем Шейн успела хоть что-то возразить, Сазэрленд обратился к Чэзу:

— Осторожнее! Здесь тоже танцуют. Тот обернулся. Шейн затаила дыхание: на какую-то долю секунды ей показалось, что Чэз узнал ее, что он тоже почувствовал это удивительное волнующее тепло, которое заполнило собою все вокруг. Но он лишь скользнул по ней взглядом и повернулся к Августу:

— Мы вас не задевали.

— Эй! Да у вас щербатый зуб! Глаза Чэза грозно сверкнули.

— И что из этого?!

— Удивительное совпадение. — Сазэрленд повернулся к Шейн:

— Не правда ли, дорогая? Темно-русые волосы, голубые глаза, щербинка на зубе… Просто магия какая-то!

Чэз скрестил руки на груди:

— Дружище, ты начинаешь меня раздражать. Может, ты уйдешь отсюда, пока щербатые зубы не появились у тебя?

— Вы правы… Я лучше буду танцевать. — Сазэрленд украдкой подмигнул Шейн, потом обнял Клеопатру за талию и быстро закружил ее в танце.

Прошла долгая минута, а Шейн не находила, что сказать Чэзу. Даже его пристальный озадаченный взгляд не мог ей в этом помочь. Наконец он сам прервал тягостное молчание:

— Может, объясните мне, что все это значит?

— Август хотел мне услужить.

— Услужить?

— Да. Он… он попросил меня описать мужчину, за которого я бы согласилась выйти замуж… — Шейн пожала плечами, понимая, что отступать уже поздно. — И я описала вас.

— Почему?

— Вы напомнили мне одного человека… — Человека, которого она когда-то знала и считала идеальным мужчиной. Неужели Август обо всем догадался и потому разыграл эту комедию? Шейн была благодарна ему за это и в то же время очень нервничала. — А когда он вас увидел, то решил взять всю инициативу на себя.

— Вы хотели избавиться от него и поэтому описали меня?

Шейн неожиданно почувствовала пугающую грубость, которую она раньше в нем не замечала, некую внутреннюю сущность, которую необузданные люди всегда стараются держать под строгим контролем. Что случится, если вдруг его самообладание ослабнет? Ей почему-то очень не хотелось об этом узнавать.

— Я не лгала ему, если вы это имеете в виду, произнесла она.

— Почему вы описали именно меня? Дело не только в сходстве с вашим знакомым, ведь так?

Казалось, некая таившаяся в нем стихия вот-вот вырвется наружу, и Шейн поняла, что отвечать ему надо очень и очень осторожно.

— Я подумала, что мы очень подходим друг другу и могли бы стать хорошей парой, — ответила она, а про себя добавила: «Ведь так уже случилось однажды».

— Почему именно обо мне вы так подумали? «Потому что ты когда-то очень сильно любил меня, потому что нас связывает общее прошлое, потому что…» — стучало у нее в висках, но вслух она сказала другое:

— Просто интуиция.

Его ответ заставил Шейн похолодеть: он испугал ее больше, чем все остальное.

— Я не доверяю ни интуиции, ни чувствам.

— Тогда во что же вы верите?

— Ни во что. Я привык трогать и пробовать, чтобы убедиться в существовании чего-либо. Но даже после этого я все подвергаю сомнению.

Горькие слезы обожгли ей глаза. Неужели она и Рейф виноваты в том, что с ним стало?! Неужели они несут ответственность за эти холодные слова?!

— Зачем тогда вы здесь? — растерянно спросила она.

— Чтобы найти женщину.

В душе Шейн снова затеплилась надежда.

— Какую женщину?

— Это не имеет значения. В конце концов, не так уж и важно, сколько времени пройдет, прежде чем мы займемся делом.

Шейн с трудом перевела дыхание: ей было больно дышать, моргать, думать.

— Каким делом? — напрямик спросила она.

— Леди, мы стоим среди танцующих пар. Вы же не собираетесь обсуждать брачный договор здесь.

— Мы можем… спуститься вниз и выпить по чашечке кофе, — предложила она: ей было просто необходимо выпить чего-нибудь согревающего, чтобы забыть этот холодный разговор. — Вы не возражаете?

— Нет.

Шейн была на грани истерики. Ее бывший муж… Интересно, могут ли они считаться бывшими супругами, если их брак был аннулирован? Ее бывший муж хочет за чашечкой кофе обсудить с ней личные качества своей будущей жены. Что может быть более странным, чем это?

Шейн оглянулась: Август уже покинул Клеопатру, но та совсем не расстроилась и окружила себя целой толпой восхищенных поклонников.

— Я не похищаю вас у кого-нибудь? — поинтересовалась она.

Чэз удивительно нежно обнял ее за талию.

— Ни от кого мало-мальски важного для меня, ответил он, потом спохватился, что его слова могут показаться слишком бездушными, и добавил:

— Мы все равно говорили на разных языках.

И они направились прочь из зала. Колокольчики на маске Шейн мелодично позванивали, успокаивая ее, обещая перемены и пробуждение к жизни. Сейчас эти две вещи ей были позарез необходимы.