Любимый ненавистный зверь

– Ничего, если я немного побуду тут? – смутилась она, завидев меня, и я поняла, что скамейка эта и у горничной самая любимая.

– Конечно, ничего, места хватит, – улыбнулась я и подвинулась.

– Не могу больше! – простонала Соня и согнулась в поясе, хватаясь за живот.

Я даже испугалась, что у нее что-то резко заболело. Может, аппендицит?.. Впрочем, мои опасения она сразу же развеяла, даже спрашивать ни о чем не пришлось.

– Еле сдерживаюсь, чтобы не обернуться, – повернулась она ко мне с мученической гримасой на лице. – Терпеть не могу это время, перед полнолунием. А правилами запрещено оборачиваться на работе. И как назло, сегодня моя смена! Дома бы сейчас носилась по лесу!..

– Все носятся с этим полнолунием как с писаной торбой, честное слово, – невольно пробубнила я. Ну правда – надоели они мне все!

– Конечно, носятся! И тебе нас не понять! – неожиданно зло огрызнулась Соня.

Даже как-то страхово стало – а ну как набросится сейчас на меня волчицей.

– Куда уж мне…

– Странная ты какая-то. Живешь среди нас и совсем не интересуешься нашими обычаями. Ты даже примерно не можешь себе представить, что такое для нас полнолуние.

– Как же я могу себе это представить, если со мной никто не разговаривает на эту тему?

Мной вообще тут только пользуются, если уж на то пошло. Но говорить об этом с Соней бесполезно. Разве что мгновенная обида затопила душу, и на глаза навернулись слезы.

– А ты себя со стороны видела? – прищурилась Соня.

– В каком смысле?

– Да в самом прямом! К тебе же на кривой козе не подъедешь. Ходишь по дому как тень, ни на кого не смотришь. Нос задираешь выше крыши… Тебя все гусыней зовут за спиной! И хозяину сочувствуют…

– Что?! – даже не взвыла, а взревела я, вскочив с лавки. – Ему сочувствуют?! А ничего, что он меня похитил и в инкубатор собственной спермы превратил?! Да вы!.. Да он придурок полный! И я его ненавижу! Представь себя на моем месте!

С удивлением смотрела на смеющуюся Соню. Она просто покатилась от смеха, вместо того чтобы разозлиться, ну или как-то по-другому но адекватно отреагировать на мою гневную тираду.

– Я бы… с радостью… – смех душил ее и говорить у нее получалось плохо.

Я же и вовсе не понимала ее.

– Что ты бы с радостью?

– Оказалась на твоем месте, – получилось у нее, наконец-то, взять себя в руки, и теперь она не смеялась, разве что активно обмахивала рукой лицо. – Да кто ж возьмет… Знаешь ли ты, что все молодое волчицы клана завидуют тебе?

– Было бы чему! – фыркнула я.

– Ладно, тут нам с тобой точно друг друга не понять, – вздохнула Соня. – Прими просто совет – будь попроще… А полнолуние для оборотней – большой праздник. В первую ночь полнолуния много чего происходит. И для нас она кажется бесконечно длинной и насыщенной. Верхушка клана весь месяц готовятся к одной единственной ночи. И все мы ее ждем. Уверена, что тебе она тоже понравится, – подмигнула мне она. – Все, побежала, а то влетит от старшей горничной.

Понравится, как же! – смотрела я вслед удаляющейся девушке. Очень надеюсь, что в это «праздничную» ночь я уже буду на пути к своему спасению.

* * *

– Привет, сестренка! Сможешь сегодня заскочить вечерком в офис?

– Что-то срочное? – раздался на том проводе не самый довольный тон Томы.

– Помощь твоя нужна…

– Ладно, к шести буду, – и отключилась.

Игорь откинулся на спинку офисного кресла и прикрыл глаза. Сразу же перед мысленным взором всплыл образ Аси.

Вчера, когда понял, что готов бросить все дела и стремглав нестись к ней, заставил себя этого не делать. Собственная реакция на эту девушку не нравилась Игорю и даже немного пугала. Такое чувство, что он прирастает к ней костями. При этом, со своей стороны она ничего для этого не делает, а даже напротив – всячески старается продемонстрировать ему свою холодность, оттолкнуть. И осуждать ее за это или пытаться что-то изменить он не собирается. Все правильно, все так и должно быть, ведь они – кратковременные звенья в жизненных цепочках друг друга. Как только она принесет ему здоровое потомство, так сразу звенья эти выпадут, а жизнь войдет в прежнее русло.

Так почему же даже мысли о ней буквально преследуют его? И отчего хочется растопить лед в ее сердце? Или разбить тот панцирь, в который она его заключила? Как-то все это неправильно. Она обычный человек, с которым даже при желании он не должен связывать жизнь. Да и не сможет она жить по их правилам, мириться с его волчьей сущностью, как и окружением волков.

Он надеется, что передача потомства пройдет безболезненно для нее, с подписанием всех необходимых документов. Конечно, есть такая вещь, как материнский инстинкт, этого он не отрицает и даже относится с пониманием. Если Ася захочет иногда встречаться с детьми, он не будет против. Но только в определенные дни и не слишком часто. Волчата должны расти в его среде, а не в человеческой, чтобы стать сильными и опасными. Но и мать у них должна быть родная, которую он не собирается от них скрывать. Тут все честно, как ни крути.