Любимый обманщик

— Вас кто-то обидел, миссис Коуплендл? — молодой человек пошарил в карманах джинсов, но свежего носового платка там не оказалось. — Пойдемте на кухню, дорогая Мелисса! Там светло и уютно, и Фил, наверное, уже растопил плиту. Выпьете чаю, и горе покажется не таким уж большим. А потом вы нам расскажете, что за беда приключилась с вами в городе! Хорошо?! — Он бережно взял женщину под руку и повел по коридору. Дверь кухни была слегка приотворена, и в холл просачивалась яркая полоска света. Слышались потрескивание дров в печной топке, ропот огня, бормотание Филиппа.

Прежде чем войти, Мелисса торопливо вытерла лицо, но слезы продолжали катиться крупными градинами по ее щекам.

— Не хочу, чтобы Филипп видел мои слезы, — шепнула несчастная вдова.

— Он вас очень любит, поэтому от него ничего не скроешь. Расскажите-ка лучше, кто вас так обидел, а мы с Филом решим, что делать дальше.

Наконец она несколько успокоилась, широко распахнула дверь и вошла на кухню.

— Добрый вечер, Филипп! — произнесла она высоким, срывающимся от слез голосом. — Что ты готовишь?

— Рагу из барашка, мэм, с бобами, морковью и тушеным картофелем. А десерт, думаю, приготовите вы, мэм! — он поднял голову от рабочего стола, повернулся к Мелиссе, пристально посмотрел на нее. — Что-то случилось, мэм?

— Случилось то, чего мы так долго ждали, Филипп! В Туин-Фолс приезжает настоящий врач! Он собирается открыть клинику в центре города, в старом помещении. Все уже решено. И помещение отремонтировано! — Мелисса замолчала, словно собираясь с духом.

— Простите, мэм! — вмешался в разговор Кристиан, присаживаясь на табурет, чтобы начистить картофель к ужину. — Если вы плакали оттого, что останетесь без работы, то я вас не совсем понимаю. Женщина не должна работать, мэм!

— Вот уж не ожидала от вас подобных высказываний, мистер Бентон. — Мелисса с сожалением посмотрела на Кристиана, точно на глупого ребенка. — Я считала, что вы современный мужчина, понимаете, что женщина тоже хочет приносить пользу обществу. А вы, мистер, выходит, такой же консерватор, как большинство мужчин, и считаете, что удел женщин — семья и дети и что они не достойны общественного признания.

Кристиан растерялся, покраснел и посмотрел на Филиппа, то ли ожидая от него поддержки, то ли испытывая чувство неловкости перед ним. Филипп довольно хохотнул.

— Твой друг доктор Бенджамин, Крис, всегда считал свою жену очень даже способной! Вы зря разволновались, мэм! Чего-чего, а работы на ваш век хватит! — успокоил он Мелиссу.

— Насчет работы, точнее денег, которые за нее получаю, я не беспокоюсь: мне вполне хватит моей ренты. Волнует меня другое: не всякая женщина может обратиться со своими проблемами к врачу-мужчине! Многие предпочтут вообще остаться без медицинской помощи и погибнуть от заболевания, которое вполне возможно вылечить, — она вздохнула прерывисто и жалобно, словно собиралась снова расплакаться.

— Ну, так что же? — снова вступил в разговор Крис. Он испугался, что повторится дневная сцена: вдова начнет расписывать прелести и трудности своего ремесла. Такое ее поведение сильно раздражало. Физических трудностей он не боялся, но не любил каждодневных, монотонных бытовых забот и разговоров о них. От этого ему всегда хотелось куда-нибудь скрыться. Даже сбежав на войну, он старался избегать скучной воинской муштры. Там он познакомился и подружился с доктором, потому что довольно часто навещал его, пытаясь получить освобождение от строевой подготовки.

Мелисса печально посмотрела на него, словно он был неразумным, непонятливым ребенком, встрявшим в разговор взрослых и сморозившим какую-то глупость. И эти ее взгляд и улыбка напомнили ему о матери. Так же точно улыбалась мама, когда к ней приходили с жалобами на него соседи, родители одноклассников или учитель. От подобного воспоминания ему стало не по себе, по спине пробежал холодок. Молодой человек слегка поежился.

— А то, что он, тот самый настоящий врач, требует, чтобы оборудование для кабинета и операционной, а также необходимую медицинскую литературу предоставила ему я! — она посмотрела на мужчин с таким видом, словно бы задала вопрос: Как вам подобная наглость? Но вслух ничего не сказала, предполагая, что и так все ясно.

— Почему именно вы, мэм? — Филипп зашипел, точно кот, и затряс обожженным пальцем. Заслушавшись, он нечаянно опустил руку на горячую плиту. От его вопля вздрогнул Кристиан и полоснул себя по ладони острым кухонным ножом.

— Да что вы, точно дети! — вскрикнула встревоженная Мелисса. — Представьте, каково было мне! — Она уже негодовала. — Он хочет присвоить все то, что сначала Бенджамин, а потом мы с ним вместе собирали по крохам! Инструмент к инструменту! Приборы! Медикаменты! Выписывали книги и журналы! Подбирали статью к статье! Создавали каталог! Все это отнимало массу времени, сил, средств, в конце концов! Бенджамин приехал сюда, по сути дела, на пустое место. Пришлось все начинать с нуля! Новый доктор мог бы попросить меня об одолжении, но не предъявлять ультиматум.