Любимый с твоими глазами (СИ)

Стараюсь отодвинуться подальше. Алиса душу вложила в этот дебильный ремонт, до которого мне дела нет. Но ей-то есть. Я же вижу, как долго она сидит и выбирает каждую деталь, чтобы идеально подходила. Чтобы уютно было у нас. Раз муж из меня — дерьмо, единственное, что могу - это хотя бы проявлять уважение к ее стараниям. Пусть и пустым, но это неважно вообще.

- Олег, боже, ты опять напился…

Отдаленно слышу ее голос, а еще улавливаю волнение и разлепляю глаза. Она сидит напротив, хмурится, потом цыкает. Прячется от меня, не хочет ранить, а надо. Нет, серьезно, тебе должно быть противно, зачем ты раздеваешь меня? Я, как бомж с помойки, и внутри такой же пропитанный грязью — уходи. Спасайся.

- Херня я, а не муж, да? - пьяно улыбаюсь, она на миг снова на меня смотрит, потом отводит взгляд — стягивает пальто.

Обычно молчит. Не отвечает ни на один мой бред, стойко его сносит, а сегодня…Ой, кажется, рушит эту схему?

Алиса вдруг вздыхает, потом садится на пол и упирается спиной в шкаф. Больше глаза не прячет — долго смотрит в мои, хмурится. Чтобы не заплакать. Это по мне здорово бьет. Я не хочу быть причиной ее слез — ни смотря ни на что, не хочу. Она этого не заслужила.

- Я честно не знаю, что с тобой происходит, - тихо говорит наконец, - Кого ты пытаешься наказать? Что пытаешься залить? Поговори со мной. Я не могу вечно стараться прочитать твои мысли — особенно когда ты так далеко.

- Не стою я тебя, малыш. Не заслуживаю…

- Ты опять? - вздыхает, трет глаза и головой мотает, - Господи, как я уже устала объяснять…

- Так и есть.

- Меня не нужно заслуживать, твою мать, я здесь! Я сижу прямо напротив! Когда ты поймешь это наконец?! Я тебя не бросаю, я пытаюсь, а ты…

Повышенный внезапно голос, она также внезапно пресекает и снова встает. Тянет меня за руку. Я послушно поднимаюсь, наверно, слишком ошарашен? Не знаю, но иду, опираясь на ее плечо, прямиком к кровати, куда заваливаюсь прямо в одежде. Алиса и это сносит. Она раздевает меня, аккуратно укладывает вещи в корзину для белья, а я за ней наблюдаю — ухаживает. Как верная жена. Это меня коробит и бесит еще больше.

Почему ты не сука?! Ну почему ты не тварь капризная?! Не избалованная, меркантильная собака?! Почему ты такая?! Было бы проще, если правду о тебе все вокруг говорили, но это не так. Ты слишком светлая, а пачкаешься мной, как твой красивый комод испачкался моим грязным пальто — я-то знаю, что так и было.

- Я поняла, что ты кого-то наказываешь, правда, - тихо говорит, не глядя на меня, - Наверно, я плохая жена и не справляюсь? А может, ты себя наказываешь, что «не дотягиваешь» и вообще слишком простой? Но прекрати. Сейчас же, и я серьезно. Вспомни, как сильно ты не хочешь быть похожим на своего отца, и прекрати уже им становиться. Не хочешь ради меня? Ради себя сделай это. Только прекрати…

Она уходит. Понимаю. Кому захочется спать рядом с воняющим водкой ублюдком? Только вот когда я просыпаюсь, Алиса на одной со мной постели. Свернулась рядышком, ручку под голову положила. Меня не касается, но это скорее потому что обиделась, она ведь очень близко. Ей не противно.

Я тогда решил, что пить больше не буду до такой кондиции точно. Потому что, когда я тихо выхожу из спальни, чтобы ее не разбудить, прихожая блестит, а пятно, которое я оставил — исчезло.

Сейчас

Вздыхаю и отворачиваюсь именно от того места, где лежал тогда, и от комода того, который был свидетелем моего падения. Неприятно об этом вспоминать и думать, но из песни слов не выкинешь. Это было. Если я закрою глаза и притворюсь, что нет — ничего не изменится. К сожалению, все прописано большими, печатными буквами, которые не стереть — было и точка.

Подхожу к своему бывшему столу и смотрю на коробки. Нет, Алиса ничего моего не выкинула — тут так и лежат кое какие вещи, которые я не забрал. Пиджаки, рубашки, брюки, а еще пара футболок и спортивки, мои кеды. Почему я их не забрал? Я ведь никуда не спешил, если честно. Паковал сумки медленно и спокойно — Алисы тогда дома не было. Если бы была, конечно, убрался, как можно скорее, чтобы глаза ей не мозолить, но у меня была возможность не торопиться.

Оказалось, что это не так-то просто сделать. Я помню это странное чувство очень отчетливо, и также отчетливо помню, что не нравилось оно мне совсем.

Вздыхаю и тру лицо, а потом лезу в коробку, где вижу знакомую футболку. Свитер стягиваю и бросаю на пол, даже запариваться не буду — на помойку. Брюки туда же. Для меня одежда — дело десятое, как и было прежде. Просто статус обязывает, а если бы не он, покупал бы на рынке и хорошо было б мне. Я к деньгам не привязан, успех пьянит и радует, но по большей части он для меня скорее отдушина. Что еще-то остается, если по всем другим фронтам я — неудачник? Смириться и работать. Точка.

И отсюда я хочу побыстрее уйти. Слишком много в этом кабинете воспоминаний. Плохих при том, которые изнутри меня колят. Натягиваю спортивные штаны по-быстрее, и уже собираюсь трусливо сбежать, когда неожиданно опускаю взгляд на еще одну коробку, а там еще один билетик в прошлое.