Любимый с твоими глазами (СИ)

Я стою у высоких панорамных окон гостиницы в центре Москвы, медленно затягиваюсь, выдыхаю носом. Олеся за моей спиной на кровати размером с континент тоже курит. Краем глаза я замечаю, как она прикрывает свое тело, зажав белую простыню, но сразу отвожу стыдливо взгляд. Она улыбается.

- Знаешь, что странно?

- М?

- Мы занимаемся сексом, но…ты никогда не смотришь на меня. Ни до, ни после.

Черт. Жмурюсь, слегка мотаю головой и вместе с горьким дымом тихо выдыхаю.

- Прости.

- Нет, я не в претензии, ты не понял. Мне не нужно, чтобы ты на меня смотрел. Я здесь не ради томных вздохов о вечной любви. Мне нравится только твой член, ничего не изменилось.

Цинична до мозга костей. Я этому улыбаюсь, конечно, но сразу же слегка морщусь — слишком резонирует грубость, а ее смешит.

- Боже, ты сморщился на слово «член». Олег! Что ты делаешь в Москве?! Это не твой город.

Оценил. Теперь и я тихо смеюсь, мотаю головой, все-таки бросаю на нее взгляд и жму плечами.

- Так вышло.

- Ты здесь несчастлив.

Факт. Какой смысл подтверждать? Она и так знает. Олеся взрослая женщина, умная, да и ложь чует за версту. Психологи все такие — акулы, если надо.

- Где ты в последний раз чувствовал себя счастливым?

- Дома.

- В Туле? - слегка киваю, - Так в чем проблема? Зачем терзать себя? Вернись обратно. С бизнесом решить можно, если...

- Дело не в бизнесе.

- В чем тогда?

- Слишком много воспоминаний.

- О ней?

Замираю резко с сигаретой, которую хотел снова зажать между губами, но так и не успел — поражен. Олесе я никогда не рассказывал о ней, неужели и правда женщины настолько чувствительны? Или дело в ее ученой степени?

Видимо да… Олеся немного подается вперед и тихо спрашивает.

- Знаешь, почему тебя нет в списке самых завидных женихов Москвы?

Мне плевать — так и горит, но раньше, чем я успеваю этот «жар» выдохнуть, она плечами жмет.

- Потому что ты закрыт, Олег. Ты так наглухо запечатан, что сам внутри своего кокона задыхаешься.

- Профессиональная оценка?

- Ты наказываешь себя — теперь да.

- Тем, что не встречаюсь с…

- Тем, что не живешь. Что у тебя есть? Работа? Когда ты в последний раз куда-то ходил?

- Сегодня вечером, если ты забыла. Ты тоже была на этой выставке, поэтому мы…

- Я имею в виду не по делу, а для души.

Молчу. Не помню. И мне снова плевать.

- Знаешь, это признак депрессии.

- Алис, прекра…

Осекаюсь. Черт…как я ее назвал?! Алиса?! Неужели?! И внутри так сразу сдавило: этот случайный раз стал первым, когда я произнес ее имя вслух за долгое время, и как же это оказалось внезапно больно…Меня как будто за шею дернуло, словно пса за ошейник, когда он подумал вдруг о свободе. Что может бежать, куда он хочет. Вперед. К ней… А гиря за спиной такая: что, прости?! Обалдел?! Сидеть!

Гиря моя — прошлое. Куда я с таким багажом?! Сидеть только остается...

- Ее так зовут?

- Я не хочу об этом говорить.

- Олег, это не выход. Трамбовать внутри себя чувства — дело темное. Рано или поздно все, что ты запихиваешь в свои недра, просто взорвется.

- И?

- Такие вещи частенько приводят к самоубийству.

- Никому дела не будет, если даже однажды я пущу себе пулю в висок.

- Не говори так.

- Я не жалуюсь, - мотаю головой и тушу окурок, - Данность.

- У тебя есть мать.

Но у меня ее нет. И никогда не было. Думаю, но молчу — зачем ей это? Но ей, походу, надо…

- Ты же понимаешь, что ты всегда можешь все исправить, если будешь честным?

- Как твой муж?

Черт в квадрате. Я не сдерживаю яд, резко на нее смотрю, хочу извиниться. Для Олеси даже упоминание о бывшем — катастрофа. Дурак… и я уже открываю рот, чтобы извиниться, но она мягко мне улыбается и мотает головой.

- Не извиняйся.

- Я правда не хотел.

- Знаю. Когда ты нервничаешь, не можешь сдержать гнева. Это и есть подавленные эмоции — так это работает. Можно вопрос?

- Давай.

- Тебя воспитывали в строгости?

Горько усмехаюсь. Скорее от разочарования, наверно, ведь по факту что?

- Меня не воспитывали.

- Значит второй вариант… - печально кивает, - Родители пили?

- Отец.

- А мать?

- Она его слишком любила, даже после того, как он ушел от нее к любовнице. Деньги носила, которых нам самим не хватало.

- Отдавала ему все…

- Да.

- Плохо.

- Наверно.

- Ты привык так жить.

- Как?

- Не говорить.

- Мы на сеансе?

Олеся улыбается и мотает головой.

- Обычно я беру пару десятков тысяч за один сеанс. Если, конечно, секс — это не твоя плата.

Во рту разливается еще большая горечь. Я увожу взгляд в сторону, притворяюсь, что ищу рубашку, но тихо отвечаю.

- Может и так. Для меня это привычно.

- Интересно.

- Поверь, нет в этом ничего интересного, кроме нескольких тонн моих ошибок.

- Ты не смотришь на меня, потому что считаешь, что изменяешь ей?

Снова замираю. Как она это делает? Без понятия. Сижу спиной на краю кровати, одеваюсь, а она будто видит меня насквозь…

- Ты ее любишь…

Еще тише. И еще одна правда. Я больше не могу от нее бегать, я так устал. Внутри чувствую себя, как стертый в пыль пепел. Мне даже нечего по ветру пустить — ничего не осталось.

- Почему ты не можешь вернуться домой? - шепотом, я отвечаю также.