Любимый сэнсэй (СИ)

— Потому что говорить — это искусство, а не просто колебание голосовых связок и движения языка. «Просто поговорили» вы вчера, и закончилось всё скандалом, слезами и твоим уходом из дома. Нужно действовать тонко, анализировать ситуацию, реагировать на изменения интонаций, язык тела и подбирать нужные слова. Неудобно хвастать, но на манипулировании людскими умами я собаку съел, это моя работа. И даже эта легкая степень неприязни, которую ты ко мне испытываешь — это то, что я создал сам. Я здесь, потому что Итачи понадобились мои способности, а раз он так решил, значит, дело и впрямь серьезное.

Я не ожидала такой тирады и по мере того, как он говорил, неосознанно втягивала шею в ворот пальто, сползая вниз по сидению. Кажется, Итачи уже не раз говорил, что его друг совсем не так прост, и я помню, какое впечатление он на меня произвел на сеансе психотерапии. Что же за человек Шисуи? Когда я видела его настоящим? И видела ли вообще? Мурашки от этого парня.

— Не переживай, Нами-чан, — Микото-сан улыбнулась, ободряюще сжав моё плечо, очевидно заметив, какое впечатление на меня произвела речь Шисуи. — Мы не будем ничего навязывать Куренай. Просто поможем ей взглянуть на ситуацию немного с другого ракурса.

Я слабо кивнула, поджимая губы. Было слишком странно чувствовать такую поддержку от мамы Итачи, ведь от матери Дейдары я получила только ушат помоев и след от ладони на пол-лица. Часть меня так и продолжала думать, что в качестве девушки чьего-то сына я представляю собой нечто неприемлемое.

— А вы сами как относитесь, что мы с Итачи… — господи, помоги мне дышать.

Микото-сан улыбнулась еще шире, издав тихий смешок, и воздух начал медленно поступать мне в легкие.

— Меня бы здесь не было, если бы я вас не поддерживала. Конечно, мы с тобой практически не виделись пару лет, но я уверена, что ты всё та же чудесная девочка, что когда-то дружила с Саске.

Хотелось бы и мне быть в этом уверенной. Иногда мне кажется, что пережитая анорексия вылепила из меня совсем другого человека, и порой я не могу понять, нравится он мне или нет. Стала ли я сильнее? Да, определенно. Но эта новая Нами слишком тяжело доверяется людям и любит себя гораздо меньше. Мне не хватает времени, когда, глядя в зеркало, я вообще не задумывалась, как выглядит моё тело. Приводила волосы в порядок, накладывала минимум туши — и вперед, покорять мир! Надеюсь, что когда-нибудь настанет день, когда я смогу начать снова так жить.

— Спасибо вам, Микото-сан, — облегченно выдохнула я. — Не знаю, что бы мы делали, если бы и вы были против наших отношений.

— Боролись бы за любовь, конечно же! — рассмеялась она. — Мы с Фугаку были в точности как вы. Я только школу заканчивала, а он уже работал в юрфирме пару лет, когда мы начали встречаться. Ни его, ни мои родители не были в восторге, но ничего — мы всё выдержали. И пусть наша история завершилась не так уж и хорошо, у нас двое чудесных сыновей, и я ни о чем не жалею. Фугаку, уверена, тоже.

И хоть улыбка так и продолжала сиять на губах Микото-сан, я видела, как глаза её потускнели. Может, в этот самый момент ее взгляд обратился в прошлое, и едва ли я могла даже примерно представить, каково это разойтись с человеком, прожив с ним больше половины жизни. И если в моем случае половина жизни — число крайне несерьезное, то в случае Микото-сан оно означает целиком прошедшую молодость.

— Так, приехали, — Шисуи заглушил мотор, а затем залез в бардачок, достал оттуда два маленьких кейса с беспроводными наушниками, открыл и протянул нам. — Это вам. Спрячьте их как-нибудь за волосами получше. — Мы взяли по маленькой черной «капле» и переглянулись. — Микрофон у них довольно мощный, поэтому не орите, как будто у кого-то проблемы со слухом. Но сесть лучше поближе к Куренай, чтобы ее тоже было слышно.

— А у Итачи такого не будет? — резонно поинтересовалась я, на что Шисуи как-то странно ухмыльнулся и неопределенно качнул головой.

— У него с контролем эмоций и выстраиванием речи и так всё в порядке. Он сам справится. — Стало быть у меня со всем этим непорядок. Замечательно. — Но ты можешь просто отдать ему один наушник, когда он придет. Кстати, надо позвонить узнать, где его носит. До Суны пара кварталов, так что ему недалеко идти.

Шисуи сам набрал Итачи и обрисовал ситуацию. Микото-сан, судя по тому, как интенсивно она теребила ремешок сумки, уже начинала нервничать. Что ж, ее можно понять. Неизвестно, что ей может наговорить моя мама на эмоциях, даже несмотря на то, что у них всегда были хорошие отношения. Впрочем, оставалась надежда, что у нее получится держать себя в руках. Вчера ведь она не набросилась на Итачи и сохранила приличия, хотя могла этого и не делать.

Затем Шисуи попросил нас обеих дать ему телефоны, чтобы подсоединить наушники и подключить нас к аудиоконференции. Три минуты мучений проверки связи, и вот мы, как настоящие шпионы, снабжены переговорными устройствами. Дикость какая-то. Никогда не думала, что мне понадобится помощь психотерапевта, чтобы общаться с собственной матерью.