Любимый сэнсэй (СИ)

Итачи не успел договорить: мимо с громким раздражающим рёвом понеслись несколько любителей быстрой езды на байках, и я бы при всём желании не услышала бы и слова. От взбесившегося потока воздуха разметались волосы, но мы не шелохнулись, глядя друг другу глаза в глаза. Когда пространство перестало дрожать и гудеть, улица снова погрузилась в тишину. Пауза, однако, затягивалась. Сэнсэй не решался продолжать, но чем дольше он молчал, тем больше хотелось, чтобы он закончил свои нравоучения. Пусть даже это будет самая докучливая речь, которую мне доводилось слышать.

— Да говорите уж, — примирительно выдохнула я.

Горячая ладонь, всё еще стискивавшая моё запястье, разжалась, и Учиха одним кивком головы предложил продолжить путь. Разумеется, такой расклад меня устроил. Хотелось скорей дойти до дому и скинуть с ног чудовищные туфли, от которых вот-вот начнут подворачиваться ноги.

Вокруг не было ни души, и царило убаюкивающее безветрие прям как тогда. И снова рядом со мной был Итачи. Вот только чувства своим присутствием он вызывал совершенно иные. Тогда с ним было легко, как с давним другом, а сейчас… Сейчас я ни на секунду не забывала, что он — учитель, наставник. Человек, что на голову выше меня и всех моих сверстников. Почти как родитель, старший брат или кто-то в этом роде.

— Я хотел сказать, — продолжил сэнсэй, — что если уж ты решаешься на подобные авантюры, то совершай их не со случайными знакомыми, а с проверенными, надежными людьми, которые наверняка будут рядом, если что-то пойдет не так.

«Которые наверняка будут рядом». А есть ли вообще в моём окружении люди, на которых я бы смогла положиться? На ум приходит лишь Дейдара, но дружба с ним похожа на игру в сапера. Ступишь, куда не надо, и пиши пропало. Либо снова станем парой, либо злейшими врагами. Ну и какое может быть доверие с такими отношениями?

— Да, я понимаю, — глухо отозвалась я, заметив, что мы уже свернули на мою улицу. — Пожалуй, в следующий раз так и сделаю. — К счастью, Учиху ответ устроил, и нравоучения на этом прекратились.

Вы когда-нибудь замечали, что даже фонари в знакомых местах светят как-то по-особенному? Теплее, спокойней, размеренней. Так вот, сегодня у меня не было этого чувства. Мне не хотелось идти домой, и чем ближе мы подходили, тем больше у меня подкашивались ноги. Вся улица, тихая и молчаливая, казалась тропой позора, где абсолютно всё помнило меня еще ребенком, забавной девочкой с косичками, а теперь наблюдало за моим возвращением из обители разврата с нескрываемым отвращением.

И вот мы на месте.

— Они сменили окна месяца три назад, — тихо пояснила я, заметив, как Итачи, засунув руки в карманы, задумчиво изучает дом наших соседей. Тот самый, что когда-то принадлежал его семье.

— Точно… — выдохнул он. — А я думаю, что изменилось…

Показалось, что в его голосе проскользнула не то тоска, не то разочарование. Наверное, это странно — видеть, как меняется то, что было частью твоей жизни. Слышала, что Учиха жили в этом доме с самого рождения Саске. Значит, Итачи прожил в нем лет тринадцать. Больше половины жизни.

Остановившись у крыльца, я поспешила распрощаться со своим сопровождающим.

— Ну… Спасибо, что проводили. И простите еще раз, что испортили вам праздник, — я суетливо отвесила вежливый поклон в лучших японских традициях, запоздало сообразив, что наверняка выгляжу еще глупее, чем обычно.

Мои предположения подтвердил добродушный смешок, но от него у меня как от сердца отлегло. Может, я и похожа на дурочку, но, по крайней мере, на меня не держат зла. На дураков не обижаются.

— Честно говоря, — отозвался Итачи, — я вообще не собирался ничего отмечать. Это друг настоял. — «Друг». Ино говорила, что был еще кто-то третий, когда Хошигаки приволок её с собой к столику Учихи. — Я искал повод уйти, так что вы мне даже услугу оказали.

Что всё равно не сняло с меня чувство вины. Уж не на прогулку со мной Учиха хотел обменять досуг в клубе. Тем не менее, я приняла его реплику за окончательное прощение грехов.

— Ладно… Передавать тебя лично в руки Куренай-сан я не буду, — сэнсэй посмотрел на часы и, видимо, окончательно убедился в том, что это — здравое решение. В четыре-то утра. Я кивнула и слабо улыбнулась. — Тогда… пока? — Непривычно нерешительный тон, и он смотрит мне прямо в глаза, как будто ждет чего-то еще.

Я растерялась, невольно пытаясь понять, что мне может понадобиться от Итачи, что он так не торопиться уходить.

— Пока, — задумчиво выдыхаю я, и тут же вспыхиваю, осознав свою оплошность. — Ох чёрт, простите. Я хотела сказать…

— …до свидания, Итачи-сэнсэй. Я знаю, — скучающе продолжил за меня Учиха, едва заметно улыбнувшись и скрестив на груди руки. — Я ведь теперь грозный классный руководитель, который требует к себе исключительного уважения, — он наигранно сурово нахмурил брови и качнул головой, а я не сдержала улыбки.