Любимый ученик Мехмед (СИ)

— Мои наставники и верные слуги, — уверенно произнёс Мехмед, и его голос, отразившись от плиточных стен, показался особенно звучным. — Да будет известно вам, что мой великий отец… скончался. Это означает, что моё обучение с этой минуты окончено, а должность наместника Манисы я оставляю, чтобы занять более высокую. Я должен немедленно отправиться в Эдирне и принять моё законное наследство, а сейчас благодарю всех, кто преданно служил мне минувшие годы и всех, кто давал мне знания, которые я смогу применить в будущем. Никого из вас я не удерживаю более в этом дворце и в этом городе. Вы получите причитающееся вам жалование и вольны ехать, куда хотите…, - принц приостановил свою речь на несколько мгновений, которые показались бесконечными, а затем продолжал, — но те, кто любит меня, пусть следуют за мной.

Андреас, стоявший весьма близко к торну в толпе других учителей, не медлил ни секунды. Он смело и даже бесцеремонно потеснил своих коллег и выступил из толпы вперёд, чтобы его стало видно. Греку было совершенно всё равно, как это истолковано окружающими.

Конечно, когда Мехмед произносил «те, кто любит меня», то имел в виду разную любовь — не только любовь учителя к ученику, но и любовь слуг к господину. Возможно также, что в толпе находились люди, которые испытывали к принцу дружеское расположение и теперь получили возможность это выразить, ведь дружеская любовь — тоже любовь.

Андреас всё это понимал, но на мгновение ему показалось, что из толпы выступил лишь он один: «Даже если так, то пусть. Теперь мне ни к чему скрываться», — думал грек, поймав одобрительную улыбку Мехмеда.

После этого юный султан посмотрел куда-то в сторону, и Андреасу стало видно, что из толпы вышли вперёд и другие люди. К примеру, главный распорядитель дворца сделал это. Выступил вперёд и лекарь Мехмеда — итальянский еврей. Наконец, все, кто служил в личных покоях принца, единым строем сделали шаг вперёд, показывая, что и дальше готовы служить своему господину. Никто не захотел оставить службу, хотя, казалось бы, они за минувшие годы могли бы устать от капризного и проказливого мальчишки — так устать, что никаких денег не надо, только бы не видеть его больше. И всё же челядинцы выразили преданность.

А вот все учителя, кроме Андреаса, остались стоять на месте. Даже мулла, который заметно разволновался. Было видно, что он подумывает сделать шаг вперёд, но боится услышать от Мехмеда вопрос, заданный с нарочитым недоумением: «Зачем ты вышел?» «Я готов следовать за тобой, мой повелитель», — мог бы ответить мулла, но в ответ прозвучало бы: «За мной могут следовать только любящие, а ты меня не любишь». Тогда Ахмеду Гюрани ничего не оставалось бы, как вернуться на место. Спорить с султаном нельзя.

Меж тем Мехмед, так и не сев на трон, спустился по ступенькам и направился к выходу из зала. Те, кто только что выступил вперёд из толпы, последовали за юным султаном. Остальные опять склонились в низком поясном поклоне.

Уже оказавшись в дверях, Мехмед вдруг повернулся к главному распорядителю и, положив ему руку на плечо, милостиво произнёс:

— Мой верный слуга, ты пока останься. Никто лучше тебя не сможет завершить здешние дела. Проследи, чтобы всем выплатили жалование. Проследи, чтобы люди покинули это место, не взяв ничего лишнего. Проследи, чтобы мои жёны и сын были собраны в дорогу, чтобы переехать в Эдирне. Когда во дворце не останется никого, кроме положенной охраны, привези моих жён и сына в столицу. Я поручаю их твоим заботам. А когда ты привезёшь их, я дам тебе новую должность, соответствующую твоим заслугам и опыту.

Главный распорядитель поклонился, а Мехмед вместе с остальными сопровождающими проследовал дальше по коридорам в свои покои.

Оказавшись в комнатах, челядинцы поклонились принцу и тут же засуетились так, будто начался пожар. Мехмед улыбнулся Андреасу и лекарю:

— Мы немедленно отправляемся в Эдирне. У вас полчаса на сборы. Возьмите только самое необходимое. Каждый из вас пусть берёт столько вещей, сколько уместится в тюк, который может нести вьючная лошадь. Остальное ваше имущество будет прислано в Эдирне позже. Готовьтесь путешествовать верхом. Мы поедем быстро. Вы, наверное, удивлены, что я объявил всему дворцу о смерти моего отца вместо того, чтобы скрывать эту весть, как можно дольше? Я ведь поступил не по обычаю.

— Признаться, да, мой господин, — ответил еврей за себя и за Андреаса. — Мы удивлены.

— Халил-паша советовал молчать, пока я не достигну Эдирне, — улыбнулся Мехмед. — Так было сказано в письме, — юный султан взглянул на бумагу, которую всё ещё держал в руках, — но я поступил по-своему. Да, вся Маниса узнает новость сегодня же, но в этом нет ничего опасного для меня. Мы поедем в Эдирне так быстро, что слухи будут бежать за нами, а не впереди нас. Идите, собирайтесь.