Любимый ученик Мехмед (СИ)

Теперь он уже не обнимал наставника, а просто уткнулся лбом ему в плечо. Между тем руки принца сжимались в кулаки.

— И муллу ненавижу, — продолжал шептать Мехмед. — Он на стороне отца. Говорит, что я сам во всём виноват, потому что не отправил отцу письмо. А ещё говорит, что мой отец милостив, потому что не наказал меня, а просто велел забрать мою жену. Да будь проклята такая милость! — принц, не вполне сознавая, что делает, ударил кулаком по груди учителя.

Андреас даже пошатнулся, но вместо того, чтобы отстраниться, взял ученика за плечи:

— Тише, тише, мой мальчик.

— Прости, учитель.

— Для меня всё произошедшее вчера так же неожиданно, как для тебя, — признался Андреас, — и я до сих пор не совсем понимаю. Если Гюльбахар-хатун носит ребёнка, почему её забрали? Я полагал, что забирать уже поздно. И ты в своё время говорил мне, что поздно.

— Я ошибался, — с горечью произнёс принц. — Когда я узнал, что её забирают, то приказал позвать своего лекаря, чтобы он объяснил слугам моего отца её положение. Мой лекарь сказал им, что она беременна, и что ей лучше не путешествовать. Сказал, что это может быть опасно для ребёнка, а ведь это не простой ребёнок. В нём течёт кровь османских правителей. Его надо беречь! Но никто не слушал. Эти люди твердили, что им дано повеление, и что они должны её увезти. И увезли. А если она потеряет ребёнка? Лекарь не врал, когда говорил, что ей лучше не путешествовать.

— Будем надеяться на благополучный исход, мой мальчик, — вздохнул Андреас. — Не думай о плохом. Верь в милосердие Бога. Попытайся успокоиться.

— Учитель, как я могу! — воскликнул Мехмед, отстраняясь от учителя и теперь глядя ему в глаза. — Ты говоришь о благополучном исходе, но меня неминуемо ждут страдания. Даже если она родит, и ребёнок останется жив, я не увижу её, пока жив мой отец. Она останется вдали от меня! А если ребёнок умрёт, то мой отец прикажет, чтобы меня с моей женой развели. Даже если я не соглашусь с ней развестись, это ничего не изменит. И её отберут у меня навсегда, увезут куда-нибудь, где я не сумею её найти, даже когда стану султаном. Я больше не увижу её. Совсем! И это мулла во всём виноват. Ненавижу его!

Андреас был бы рад избавиться от соперника в лице муллы, но чувство справедливости не позволяло просто согласиться с учеником, говорившим о ненависти:

— Мой мальчик, только не сердись. Просто ответь мне, почему ты считаешь муллу виновным. Разве не он провёл обряд по твоей просьбе?

— А затем отправил моему отцу письмо, где просил прощения за то, что сделал, — зло усмехнулся Мехмед.

— Ах, вот так? — Андреас был изумлён таким поступком муллы, явно говорившим о малодушии. — Тебе сказали об этом люди, забравшие Гюльбахар-хатун? Или сам мулла признался?

Принц вынужденно пояснил:

— Мне не сказали, откуда отец узнал про мою свадьбу. И не сказали, кто отправил письмо. Но я уверен, что это мулла. Ведь он виноват, раз совершил свадебный обряд. Но муллу не наказали. Почему? И почему он так настойчиво твердит мне, что мой отец поступил милостиво? Почему? Потому что мой отец проявил милость к нему! К нему, а не ко мне! Он не наказан и сохранил свою должность, а я наказан, потому что лишился жены! — Мехмед оглянулся в поисках чего-нибудь, что можно было бы швырнуть об стену, но не нашёл, и поэтому стиснул зубы, взвыл и закрыл лицо руками.

Андреас искренне сострадал своему ученику. Вне всякого сомнения, султан Мурат поступил слишком импульсивно. Даже если он не знал, что жена его сына беременна, то должен был подумать о такой возможности, когда отдавал приказ разлучить супружескую пару. А если султан знал о беременности Гюльбахар-хатун и всё равно отдал приказ, то поступил не только импульсивно, но и бессердечно.

Пусть Мехмед формально был неправ, женившись без отцовского разрешения, но Андреас удивился, почему султан не захотел простить сына. Прощение казалось самым верным решением, и грек всё же надеялся, что произошло недоразумение: «Султан не знал о беременности своей невестки и не предполагал такого, а когда узнает, то всё же смягчится».

Впервые за долгое время Андреас пожалел, что находится далеко от своего отца, по-прежнему занимавшего должность при турецком дворе. Отец Андреаса, будучи опытным придворным, дал бы дельный совет…. Греку вдруг пришла отличная мысль:

— Мой мальчик, — сказал он ученику, — я могу попытаться тебе помочь.

— Чем ты мне поможешь? — в отчаянии спросил Мехмед, но всё же отнял руки от лица.

— Если тебе не скажут, куда увезли Гюльбахар-хатун, то я могу попросить кое-кого разузнать это, — ответил грек и уже совсем тихо добавил. — Мой отец служит при дворе и имеет там некоторые связи. Думаю, он не откажется помочь, даже если это грозит гневом султана. Я объясню своему отцу, что рискнуть нужно, поскольку так он заслужит благодарность наследника престола.

В глазах принца засветилась робкая надежда:

— Учитель, отправь своему отцу письмо, как можно скорей, — прошептал он.