Любимый ученик Мехмед (СИ)

— Да! — выпалил он. — Всё так и есть! Но ты же не пойдёшь к мулле снова? Хочешь, чтобы у меня был только один урок греческого в неделю? А я не хочу! Слышишь!? Не хочу! Поэтому ты никуда не пойдёшь. И ничего не станешь ему говорить. Всё останется, как сейчас. Таково моё желание. Ясно?

Андреасу вдруг показалось, что его отношения с принцем совершили полный круг и вернулись почти к тому, с чего всё начиналось позапрошлым летом. Казалось, на него смотрел прежний, четырнадцатилетний Мехмед, хотя принц изменился — стал выше ростом, шире в плечах, а на скулах и под подбородком уже начала оформляться рыжая борода.

— Но почему тебя бьют? — спросил Андреас, и эти слова будто резали ему горло изнутри. — Ты же покорился. Ты изучаешь Коран. У тебя есть успехи. Что мулле ещё от тебя нужно?

Мехмед опустил голову, и теперь он не огрызался, потому что почувствовал себя виноватым:

— Я не покорился, — тихо произнёс он, — не смог. Ты прав, когда говоришь, что я стал больше знать. Я понимаю Коран. Я знаю много отрывков на память. Могу составлять простые арабские фразы на основе того, что знаю. Но мулле этого показывать не хочу. Не могу. Я притворяюсь, что глуп, и что у меня плохая память, потому что если перестану притворяться, порадую его и скажу, что мои знания появились благодаря ему, это буду уже не я. Я потеряю себя, учитель!

Принц поднял голову, и Андреас увидел, что глаза принца полны слёз:

— Прости меня, учитель. Я не знаю, почему всё не так, как раньше. Не знаю, почему не могу ради выгоды сказать мулле то, что он хочет слышать. Раньше я лгал ему легко. Например, сказал, что он лучше тебя. Взамен я получил разрешение поехать на верблюжьи бои. Помнишь?

— Да, — ответил грек, ведь принц в своё время признался, как задобрил главного наставника.

— И это ещё не всё, — продолжал признаваться Мехмед. — Точно так же я уговорил муллу провести свадебный обряд — пообещал, что никогда не забуду этой услуги, стану ценить его превыше всех учителей. А теперь мулла злится, потому что я забыл об обещании.

Андреас молча слушал, а принц продолжал:

— Я больше не могу так поступать — задабривать его. Если задобрю, сделаю то, что он хочет, то потеряю себя. Учитель, я не знаю, как так вышло, что передо мной выбор: потерять себя или потерять тебя. Я хочу забыть о себе, но не могу. Я каждый вечер и каждое утро думаю: «Лучше потеряю себя», — но оно само получается наоборот, и мулла с каждым днём злится всё больше, потому что подозревает, что я что-то скрываю. Я говорю ему, что заслужил наказание, и он меня наказывает, но, мне кажется, уже близок день, когда мулла прямо скажет, что если я не проявлю способностей, он сделает так, что ты уедешь в Эдирне. А я… всё равно не проявлю способностей. Не смогу себя заставить. И тебе придётся уехать. Прости меня.

Грек забыл обо всех своих правилах: горячо поцеловал ученика в лоб, обнял за шею, крепко прижал к себе:

— Ничего, мой мальчик, мы что-нибудь придумаем. Что-нибудь придумаем.

— Учитель, — вздохнул Мехмед, — дай мне слово, что ты меня не забудешь. Дай мне слово, что подождёшь меня в Эдирне, потому что я тебе клянусь — как только стану султаном или хотя бы временным правителем вместо отца, в тот же день прикажу разыскать тебя, и мы увидимся. А когда я стану султаном, мы уже не расстанемся. Никто не сможет нас разлучить. Мы всегда будем вместе. Всегда.

Андреас тоже вздохнул, но по другой причине — он понимал, как наивен принц. Как бы ни было сильно чувство между двоими, навсегда остаться вместе не получится. Если ученик вырос, достиг полного взросления, то с учителем приходится расстаться. Это неизбежно, ведь человек, который уже созрел духовно и физически, не может и не должен играть подчинённую роль, а ученик — это роль подчинённая.

«Да, рано или поздно ты станешь султаном, — мысленно обратился к ученику Андреас. — И вот мы встретимся после нескольких лет вынужденной разлуки. И я увижу перед собой уже взрослого Мехмеда, которого мне нечему учить. И что мы будем с тобой делать? Да, побеседуем. Вспомним прежние дни, а затем поймём, что нас уже ничто не связывает».

Конечно, учитель не мог этого сказать ученику — ученик бы просто не поверил. Вот почему Андреас сказал другое:

— Не вини себя. Если ты не хочешь покоряться мулле, ты ни в коем случае не должен этого делать. Если всё же покоришься, это будет насилие над тобой, которое оставит в тебе неизгладимый и уродливый след. Поэтому я и говорил тебе в прошлый раз, что ты не обязан, а ты посчитал это пустыми словами.

Мехмед как будто не слышал:

— Учитель, поклянись, что ты навсегда останешься со мной.

— Я клянусь, что останусь с тобой до тех пор, пока нужен тебе, — ответил Андреас.

— Значит, навсегда, — успокоено проговорил принц. — Учитель, ты всегда будешь мне нужен.

Андреас не стал спорить.

* * *