Любимых не выбирают

Слава Тараш! Она оказалась не заперта! Мельком оглядев не лишенное своеобразной прелести помещение, заставленное различными пузырьками, баночками и травяными смесями, я отыскала взглядом Вейна, стоящего за прилавком. Он что-то записывал в толстую книгу с кожаным переплетом. Возле одного из стеллажей стояли два посетителя, а невысокий дроу с всклокоченной темной шевелюрой что-то им показывал и рассказывал.

Вслед за мной, пулей влетевшей в помещение, ворвался порыв холодного ветра, и все взгляды тут же обратились к двери.

– Летти? – первым отреагировал Вейн. Удивление на его лице сменилось беспокойством.

– Что-нибудь случилось?

Пытаясь отдышаться после бешеного забега по городу, я прижала руки к тяжело вздымающейся груди. Только через несколько секунд прерывистым голосом выпалила:

– Вейн, н-нужна пом-мощь… На почте… там…

– Что-то с госпожой Фирд? – немедленно отреагировал всклокоченный дроу.

– Она, кажется, рожает, – я обратила на него полный отчаяния взгляд. – Мне нужно найти мастера Мирна.

– В таком случае вы его нашли, милая девушка, – суховато улыбнулся дроу.

– Слава Тараш! – я прислонилась к дверному косяку и перевела дух.

– Извините меня, господа, вынужден вас оставить, – вежливо сказал хозяин лавки посетителям и те поспешно закивали. – Вейн, отпустишь клиентов, потом тоже пулей на почту. Возможно, понадобится твоя помощь.

– Да, мастер, – взволнованно сказал парень и бросил аптекарю какую-то сумку, повидимому, с лекарскими принадлежностями.

Мы же с дроу ринулись обратно на почту. Хоть я и понимала, что сделала что могла и теперь в моем присутствии нет необходимости, просто пойти своей дорогой была не в состоянии. Я должна убедиться, что с бедной гномихой все будет хорошо.

Когда мы ворвались на почту, женщина снова была в сознании и по всему помещению разносились сдавленные стоны. Целитель опустился рядом с ней и обеспокоенно вгляделся в лицо. Положил руки на живот и застыл, словно к чему-то прислушиваясь. Потом вздрогнул, возвращаясь к реальности, и обратился ко мне:

– Слева в стене дверь в жилые помещения. Нужна будет теплая вода и полотенца. А еще… нож.

– Что? Зачем нож? – запаниковала я.

– С ребенком проблемы. Если мы немедленно не извлечем его из чрева матери, он умрет.

Больше пояснений не потребовалось. Бедная скромная кухонька, в которую я ворвалась неловким ураганом! Пока я нашла все, что требовалось, там царил хаос. Я лишь надеялась, что семья гномов на меня не рассердится за это – возьмут в расчет, в каком состоянии я была и как искренне хотела помочь. Когда внесла на почту таз с нагретой водой, там уже находился Вейн. Вдвоем с мастером они перенесли роженицу на стол и теперь обеспокоенно переглядывались. Я поставила таз рядом с ними на стул и бросилась за полотенцами и ножом.

Дроу коротко меня поблагодарил, когда я передала все требуемое. Замерла, глядя, как он обрабатывает нож чем-то из сумки. Наверное, чтобы заражения не было. Вейн же встал в изголовье роженицы и положил руки на ее виски. Лицо его стало напряженным и сосредоточенным, поневоле напомнив мне уже виденную в лесу сцену. Точно так же вел себя Ирмерий Старленд, когда оказывал помощь Лорану. Вейн стал еле слышно что-то шептать, и я видела, как по мере этого судорога боли на лице гномихи сменяется расслабленностью и покоем. Вскоре с ее уст перестали срываться стоны, она погрузилась в глубокий сон.

На меня же накатило странное оцепенение. Смотреть на то, как целитель обнажает живот женщины и проводит лезвием по белой плоти, казалось ужасающим. Но я не могла отвести глаз. На несколько секунд показалось, что внешность гномихи изменилась. Вместо нее на столе лежала трехлетняя девочка с вьющимися каштановыми волосами. Казалось, ее затянутые белой пеленой глаза неотрывно смотрят на меня. Проклятье! Снова это непонятное видение, отчего-то невыносимо тревожащее. Я несколько раз моргнула, отгоняя морок. Снова передо мной на столе гномиха. Несколько уверенных движений целителя, и помещение огласилось криком младенца. Слава Тараш, ребенок спасен!

– Эй, девица, как там тебя? – обратился ко мне мастер Мирн.

– Летти, – поспешно сказала я, делая несколько шагов к нему.

– Прими ребенка, мне нужно зашить роженице живот.

Я тут же перепугалась, боясь неосторожным движением повредить малышу, но все же взяла. Ребенок плакал без остановки, и я, неловко держа его, напрасно пыталась успокоить.

Но делать нечего – и мастер Мирн, и Вейн были сейчас слишком заняты, чтобы прийти мне на помощь. Дроу зашил гномихе живот и смазал швы какой-то мазью. Пахло чем-то горьким и едким, я даже поморщилась. Но если мазь не менее действенная, чем та, что помогла мне самой, то запах – дело десятое. Вейн, наконец, отпустил виски женщины. Выглядел он таким измученным, словно несколько часов без остановки топором махал. М-да, все же целительство не такое уж легкое занятие. Может, даже не менее сложное, чем воинское.

Только при втором нагрузка идет на мышцы, а при первом тратятся внутренние резервы.