Любимых убивают все

Подобраться поближе к сцене не получилось. Толпа, словно река, вышедшая из берегов, заполняла собой каждый метр, облепив все пространство вплоть до подхода к другой площадке. Люди танцевали, перекрикивались. Кто-то потягивал алкогольные напитки из трубочки, кто-то крепко и долго курил. Поначалу Йенни стало дурно от стойкого терпко-сладкого запаха марихуаны, что больно раздирал легкие. Вскоре вокруг нее уже образовалось седое непроглядное облако тошнотворного удушливого дыма.

Йенни держалась рядом с Акселем, не отходила от него дальше чем на несколько шагов. Когда они всей компанией наконец определились с местом, откуда им удобнее было наблюдать за представлением, Аксель наклонился к уху Йенни и сказал громко, стараясь перекричать толпу:

– Сейчас будут выступать The brain fever. Они очень крутые!

От его теплого дыхания на своей коже Йенни вздрогнула, улыбнулась едва заметно. Поднявшись на носочки, чтобы Акселю было лучше слышно, она крикнула:

– Кто это вообще такие? Откуда они?

Вопрос растворился в буйстве звуков неподражаемого вокала, гитары и сочного ламенто виолончели. Йенни одобрительно закивала головой, краем глаза заметив, как Аксель довольно ухмыляется.

Толпа оживилась: то там, то здесь слышны были смех и радостные вопли фанатов, в воздух взлетели тысячи рук. Йенни охватило пронзительное восторженное чувство родства с каждым незнакомцем, что стоял под тем вечерним небом, впитывая в себя музыку, льющуюся со всех сторон. Такие же подростки пели, обнимались, чисто и искренне смеялись, раскачиваясь из стороны в сторону, словно юные деревца, объятые порывами ветра. Она оглядывалась на веселых беззаботных людей, из которых состояла многотысячная толпа, и у нее захватывало дыхание от осознания того, что она часть чего-то большого и значимого. Что никто из них не одинок.

Конечно, Йенни понимала: это красивая иллюзия, притягательный мираж, который хочется считать правдой. Впрочем, как и все то, что делает нас счастливыми. Но она не могла, не хотела думать об этом под тем влажным гуашевым небом, под ласковым сияющим взором показавшейся в вышине Венеры. Мысли об одиночестве казались Йенни абстрактными и маловажными в тот момент – словно она совсем забыла, что вообще это слово значит. Атмосфера праздника, пробирающая до дрожи энергетика, ощущение единения и всепоглощающей любви просачивались в самое сердце, а затем согревающим потоком растекались по телу. Зачарованная улыбка не сходила с лица Йенни.

Переведя взгляд на огромный экран, куда транслировалось все происходившее на сцене, она с любопытством рассматривала солиста, который пел, закрыв глаза и крепко сжав микрофон в руке. Его длинные медно-рыжие волосы были заплетены в дреды, по коже рассыпались сотни веснушек. Полное лицо и крепкая шея сверкали бисеринками пота. Стоя на залитой светом прожекторов сцене, он казался счастливейшим из людей.

Если выступление этой группы друзья Акселя еще дослушали до конца, полностью сосредоточенные на музыке, то дальше началась банальная попойка. Они бродили от одной сцены к другой, не стремясь ни влиться в толпу, ни подобраться близко к музыкантам. Друзья становились в самом хвосте, распивали алкоголь как привезенный с собой, так и тот, что Йорген с Роми приобрели на фестивале.

Йенни наблюдала за происходящим, обеспокоенно считая, сколько пустых банок пива осталось, сколько косяков ребята выкурят на четверых. Также, пока на камере не закончилась зарядка, она фотографировала все происходящее и с улыбкой затем пересматривала получившиеся фото, спрятавшись подальше от толпы. Аксель в веселье почти не участвовал – вдруг притих, погрустнел. Он отходил куда-то, возвращался спустя полчаса и, усевшись на влажную землю неподалеку от Йенни, наблюдал за тем, как друзья уже плескались в волнах «химической» эйфории, как стремительно неслись навстречу беззаботному веселью.

Вскоре шумная попса сменилась на трогательное, мелодичное сплетение звуков, и парочки в толпе затанцевали, аккуратно покачиваясь в такт композиции. Аура резвым и легким движением подняла Акселя с земли, не спрашивая согласия, обвила его шею руками, улыбаясь. Он неуверенно, как будто бы в легкой растерянности, приобнял ее за талию. В нескольких шагах от Акселя с Аурой танцевали Роми и Йорген. Роми безвольно повисла на друге, точно тряпичная кукла. Она втолковывала ему что-то горячим шепотом и непрестанно хихикала. Йорген качал головой.

Йенни с добродушной усмешкой глядела на танцующих. Руки ее покоились на камере, пальцы белели на фоне черного пластика.

– Кажется, без пары тут остались только ты да я, – раздался у нее над ухом чей-то голос.

От неожиданности Йенни вздрогнула, но, скосив взгляд в сторону, обнаружила Оскара. Он сидел по левую сторону от нее и дружелюбно улыбался. На его лице, что красотой не уступало ни одному из бюстов Антиноя[24], танцевали синие, сиреневые и желтые огни. В глазах цвета незабудок плясали искорки пьяного веселья.

– Да уж. Тебе ли жаловаться на отсутствие пары? – ответила Йенни, даже не глядя в сторону Оскара.

Он хмыкнул:

– Не хочешь… тоже потанцевать?