Любить Джона: Нерассказанная история

Следующие несколько дней прошли очень спокойно, и Джон был со мной мягок и любезен. За тем у него возникла неожиданная идея.

«Где — нибудь должен быть приют для старых рок — н-ролльщиков. Чтобы, когда мы все свихнемся, нас можно было там разместить по палатам.» Он секунду поразмыслил. «Давай откроем приют. Нам всем надо арендовать дом и жить вместе. Там мы сможем видеть Гарри, экономить деньги и следить, чтобы все музыканты приходили в студию вовремя, когда будем работать над альбомом Гарри.»

Я просто содрогнулась от этой мысли. Тем временем Джона рассказал Гарри, которому, естественно, эта идея очень понравилась, и он, всегда организатор, попросил Брюса Грэкала подыскать дом. До того, как я узнала об этом, Джон и Гарри пригласили жить с нами Ринго, Кита Муна, Хилари Джерарда и Клауса Формана с его подругой Синтией Уэбб.

Джон любил океан и хотел жить возле него, и через пару дней был намечен один большой дом на Санта — Моника Бич — дом с пятью спальными комнатами. Мы съездили посмотреть на него. Это был большой, просторный, двухэтажный дом с бассейном позади, и от него был прямой доступ к пляжу. На первом этаже находилась кухня, столовая, маленький кабинет, а также большая гостиная, в которой помещались рояль и биллиардный стол. Спиральная лестница вела в спальные комнаты и небольшой рабочий кабинет. Агент по найму жилья сказал нам, что дом был построен Луисом Би Мейером, и в нем однажды жил Питер Лофорд. Ходили слухи, что здесь проходили любовные свидания Мэрилин с Джоном и Бобом Кеннеди. Джон был заинтригован тем, что мы будем спать в той самой спальне, где, якобы, все это и было.

В вечер нашего переезда я сказала Джону: «Знаешь, Джон, март был немного безумным. Я надеюсь, что апрель будет несколько приятней.»

Он засмеялся. «Что ты будешь делать, когда мы все одновременно спятим?»

Мое лицо, должно быть, стало пепельного цвета. Джон обнял меня и тихо сказал: «Не бойся. Теперь я не собираюсь сходить с ума. Что я собираюсь делать, так это закончить ебучий альбом Гарри.»

Несмотря на то, что Джон сказал мне, я была уверена, что вселяюсь в приют для сумасшедших. Однако, обнаружилось, что жильцы нашего пляжного дома могли быть безумными только ночью. Скованные дневным светом, они оставались спокойными и тихими до заката. Рано вечером мы все устремлялись в студию и записывались до одиннадцати или двенадцати. К полуночи Гарри, Кит и Ринго горели энергией и обычно отправлялись в «Рейнбоу» или «Он зе Рок», чтобы вернуться к рассвету.

Джон, однако, не ходил с ними и поэтому не позволял себе выходить из — под контроля. Моя жизнь на побережье была много, много легче, чем я ожидала.

Джон мог сомневаться в своем пении и игре и быть недовольным тем, что до сих пор еще не выпустил своего сольного альбома, который стал бы номером один, но он, как всегда, был в отличной форме и настроении в студии. Сессии с Нильсоном не были исключением. Джон добивался, чтобы каждый музыкант понимал его цель и что от него требуется. Во время тех записей, хотя материал был недостаточно отработан, Джон распоряжался всем сам. Все были в таком восторге, что никто, похоже, не чувствовал, что результаты были вовсе не такими, какими они могли быть — даже Джон. Тот факт, что Джон был в отличной форме и много работал, но не понимал, что альбом не удавался, удивлял меня. Я предположила, что у него было что — то на уме, о чем он умалчивал. Так или иначе, сказала я себе, с такими способными музыкантами альбом должен будет получиться.