Любить Джона: Нерассказанная история

Поскольку все любили Джона и были рады жить с ним, в нашем доме царила хорошая атмосфера. Когда мы вселились, мы с Джоном заняли спальню хозяев, а Клаус Форман с Синтией Уебб поселились в такой же крохотной спальне рядом с Китом, в то время, как Гарри и Хилари заняли две маленькие спальни на другом конце этажа. Ринго, однако, хотел спальню рядом с ванной комнатой, поэтому мы переделали рабочий кабинет через холл от нас в спальню для него. Единственной декорацией в этом кабинете была фотография Джона Ф. Кеннеди в рамке. Ринго, которому не нравился дневной свет, все время держал шторы задернутыми. Я в шутку назвала его спальню «мрачный кабинет».

В доме была постоянная прислуга — мексиканская чета по имени Армандо и Нита. Я была в восторге, ибо в противном случае я бы закрутилась в хлопотах не только о Джоне, но и остальных. Армандо и Нита не очень хорошо говорили по — английски, но у них был большой опыт по уходу за большим домом. Для них было много работы, так как все гости, как и Джон, привыкли жить в отелях или к домашнему обслуживанию. Они никогда не вешали свою одежду, никогда не заправляли свою постель, никогда не стирали и даже не кипятили воду для чашки кофе. Они привыкли к круглосуточному обслуживанию, как к само собой разумеющемуся в своей жизни, и ждали, что их комнаты будут убраны, белье постирано и еда готова в любое время дня и ночи.

Армандо и Нита стали своего рода эквивалентом прислуги в отеле. «Я голоден, Армандо», — было все, что вам надо сказать, и Армандо мгновенно выдавал тарелку свиных отбивных с горячим чилийским соусом или вкуснейшей мексиканской колбасой и яйцами. Супружеская пара, похоже, с удовольствием кормила наших мужчин, которые никогда не думали о еде до того, как проголодаются, и были рады, что есть кому их кормить.

Обычно первыми вставали Клаус и Синтия. Они были вегетарианцами и поэтому сами готовили себе. Покончив с завтраком, они проводили утро, плавая в бассейне.

Следующей вставала я (обычно около десяти), а за мной через час — Джон. Потом вставали Ринго и Гарри. Они всегда выходили в купальных халатах и в темных очках. Ринго смотрел вверх, щурился и говорил: «Не выношу дневной свет». Выпив кофе они тащились к бассейну и, тихо сидя там, пытались очухаться после своих ночных кутежей. И когда наконец к ним присоединялся Кит, наш дом весьма походил на убежище рок — н-ролльщиков.

Самым красочным было появление Кита Муна. Он надевал на голое тело длинный кожаный плащ коричневого цвета и с разрезом, так что когда он поворачивался спиной, его голая задница была у всех на виду. Потом он надевал высокие до икр ботинки и длинный белый шарф. Он также делал на голове прямой пробор и прилизывал волосы. С дипломатом в руке, Кит спускался по лестнице.

Как только Джон замечал его появление, он церемонно вставал. «Барон поднялся. Как вы сегодня, барон фон Мун?»

«Отлично, мистер Леннон, отлично.» Затем Муни приветствовал всех, кто уже встал и возвращался к себе, чтобы переодеться в джинсы. Когда он появлялся вновь, одетый и выпивший, Кит уже говорил со скоростью сто двадцать слов в минуту.

«Мистер Леннон, я рассказывал вам о том, как однажды я решил, что моя комната в отеле будет выглядеть лучше, если мебель прибить к потолку?» — спросил барон фон Мун.

«Расскажите нам», — попросил Джон.

«Это было большое предприятие, мистер Леннон. Я нанял дорожных рабочих, и мы начали с кровати. У нас были лестницы, и сначала мы привязали матрас к кровати. Затем приклеили подушки, простыни и прибили кровать несколькими большими гвоздями к потолку. Зрелище было классное.»

«А что вы сделали потом?»

«Следующим шел письменный стол — конечно, мы сначала вытащили ящички. Перед тем как приклеить к нему лампу, мы приклеили к лампе абажур. Нам также пришлось приклеить стулья. Они оказались самыми скользкими и трудными. Но мы не останавливались, пока все не сделали. Это было небольшое усовершенствование.»

В ответ Джон только восторженно покачал головой.