Любить и беречь (СИ)

Никита удивленно разглядывал дамочку. Потрясающая непосредственность! И они точно об одном и том же Глебе говорят? Или милый в постели с ним разрешил себе все, что запрещал себе с женщинами?

- Ладно, не хочешь секса, давай дружить. Жаль, конечно, я бы тебе показала небо в алмазах. Но дружба – тоже хорошо. Из геев, говорят, отличные друзья получаются.

- Я не гей, — мрачно сообщил Никита. – И Глеб тоже. Просто так получилось.

- Один раз не п..с? – хохотнула Алиса. – Ну как скажешь. И что, у вас прямо такая огромная любовь? Что ты, как декабристка, рванул за ним в Сибирь и испортил ему всю каторгу?

- В Израиль я его привез, если ты об этом, — Никита перешел на «ты», решив, что выкать при подобном стиле общения совсем уж глупо. – И видно, не зря, с кресла он встал. От трости тоже скоро избавится, я надеюсь.

- Она ему идет, можно не избавляться. Такой прям денди! Разве что на сцену с тростью никак.

- Да на сцену вообще никак, — Никита достал новую сигарету из пачки.  – Он в Москву рвется, надеется, что его там будут приглашать выступать. А не будут же.

- Почему? – изумилась Алиса.

- Ну как почему? Он же в глазах общественности теперь гей. Репутация подмочена. У нас же в моде традиционные ценности, а Глеб, само олицетворение моральной устойчивости и консерватизма на сцене, эти ценности попрал, получается. О государственных концертах теперь точно можно забыть.

- Мда, давно я не была в России, — протянула Дейс. – Даже предположить не могла, что у Глеба такие проблемы. Думала, дело только в здоровье, еще порадовалась за него, когда увидела без коляски. Слушай, но так же нельзя, он зачахнет без сцены.

Никита кивнул. Надо же, какое понимание. Или она знает Глеба лучше, чем он предполагал, или все они, артисты, одинаковые.

- Так давай ему тут концерт устроим! Для русской публики! Тут же огромное количество русских, а Глеб для них сто лет уже не пел. Я думаю, зал соберется без проблем! Ну может не тысячный, я сейчас вот больше по клубам выступаю. Но это тоже здорово, там камерная обстановка, зритель более доброжелательный.

- Доброжелательный? – протянул Ник. — Глеб Васильевич еще переживает, что зрители его теперь не воспримут. Будут думать не о том, что он поет, а о том, с кем он спит.

- Глупости какие! Глеб все тот же – комплекс на комплексе и комплексом погоняет. Точно надо устроить ему концерт. Я поговорю со своим антрепренером, а ты поговори с Глебом. Нужно обязательно вытащить его на сцену.

Не откладывая в долгий ящик, Алиса схватилась за телефон – вызванивать антрепренера. Никита же снова потянулся к сигаретам. Кто как не он больше всего хотел, чтобы Глеб оставил сцену. А теперь получается, он сам же пытается Глеба на нее вернуть. Но Алиса была абсолютно права, Глебу это необходимо.

@@@

Обнадеживать Глеба раньше времени Никита не хотел, но в то же время боялся, что любимый может ответить решительным отказом, когда Алиса уже обо всем договорится. Кто же знает, как его переклинит? Ник мучился, не зная, как поступить. По телефону Дейс своего директора озадачила, тот обещал разведать обстановку, переговорить с владельцами одного из русских клубов. Все произошло само собой.

Из студии Глеб вышел сам не свой, тяжело опираясь на трость, хотя утром шагал довольно бодренько. Никита поспешил подхватить его под локоть.

- Ты чего? Устал?

- Нет.

- Что-то болит?

- Нет.

- Поехали домой?

- Не хочу. Бери машину, поедем кассы искать.

- Какие кассы?

- Билетные, Никит. Обычные билетные кассы, в которых сидят обычные тетеньки и продают билеты на самолет. У которых проходят карточки на оплату и находятся свободные места!

Черт! А Ник думал, что его отмазки прокатывают.

- И к чему такая срочность? Что произошло?

- Ничего, меня просто достала эта страна! Здесь все по-другому, понимаешь? Я не привык так работать! Вот мы сейчас не дописали маленький кусочек до конца главы. Еще бы полчасика, и доделали бы. Так нет, время! Рабочий день окончен, и все расходятся. Им плевать, что я согласен еще поработать, звукорежиссеру и редактору тоже домой надо! А завтра шаббат! То есть мы прервемся на полуслове, а в понедельник я должен буду вспоминать ту интонацию, с которой читал. Это сложно, понимаешь?

Никита понимал. И почему Глеб злится понимал. Он привык быть главным действующим лицом, вокруг которого все вертится. Никите однажды пришлось наблюдать, как он гоняет своих музыкантов. Если Немов сказал, будут репетировать хоть до утра. А здесь так не получается. К тому же каждый шаббат для Глеба становился настоящим испытанием – в городе ничего не работало, пойти было некуда, даже магазины закрывались. Глеб страдал от безделья, не зная, куда себя приткнуть. Книги, телевизор и даже бильярд давно ему осточертели, дома он, наверное, за год уделял этим развлечениям меньше времени, чем за последний месяц. И приближение очередной субботы его злило не меньше, чем не желающие перерабатывать сотрудники студии.

- Так что хватит отлынивать, поехали за билетами. На следующей неделе мы закончим вторую книгу, в пятницу можно лететь.

- Глеб, я паспорта с собой не ношу, — заметил Никита.