Любить и ненавидеть по-русски

Третий ГАИшник спрятался за своим автомобилем, чтобы сменить обойму. Этого времени было достаточно, чтобы Глеб скрылся в лесу. Он бежал, как заяц, понимая, что спасся от смерти, но оставил кейс с деньгами в проклятом такси. В карманах у него оставалось не больше трех сотен.

Но вернуться за своей зеленью Виноградов не решился. Он молча брел, заходя все дальше в лес. Солнце уже взошло, но в той чаще, куда забрался Глеб, сохранялся пугающий полумрак.

Он начал лихорадочно вспоминать расположение населенных пунктов, которые видел на карте, чтобы определить направление дальнейшего движения. Отчаяние медленно подкрадывалось к одинокому путнику, чтобы похлопать его по плечу.

* * *

Виктор научился спать очень чутко еще в Чечне. Со временем его сознание научилось чудесным образом отличать опасные шорохи от безопасных. И если кто-то из своих молча проходил не вдалеке, чувство опасности молчало. Но стоило почувствовать приближение неприятеля, Виктор вскакивал, готовый к бою.

Фантасты много написали про телепатию, но на войне каждый второй боец обладал своеобразной версией этого искусства. Здесь не было людей, которые не верят в чудеса, также, как не было и атеистов.

Он открыл глаза, потому что по коридору кто-то медленно крался. Виктор быстро, но плавно скатился с кровати и приблизился к двери. Как раз в этот момент она начала медленно отворяться и в проеме появилось сонное лицо Евгения.

— Витя, ты где? — испуганно спросило лицо, глядя на пустую кровать. Виктор вышел из-за двери.

— Я думал это кто-то посторонний.

— Да кто тут может ходить? — Женя вошел в комнату, поддерживая перевязанный бок.

— Ну что, семь утра, пора выпить кофе и поговорить.

— Хорошо, — Сухов наконец дождался. — Как ты себя чувствуешь?

— Слабо очень, в глазах рябит, но сердцем чую — самое страшное миновало. Я теперь твой должник.

— Должник, — подумал Виктор, — я же сам прострелил тебе бок.

Они разместились на маленькой светлой кухне, где Сухов по рекомендациям хозяина приготовил яичницу и две чашки кофе.

— Ну что, кто начнет? — Женя ел мало, организм не был пока готов принимать калории.

— Давай, пожалуй, я, все таки гость. — Виктор улыбнулся. — Вчера утром я приехал в свой родной город, где не был шесть лет. —Дальше он изложил Евгению свою историю, пропуская отдельные моменты, но в основном ничего не утаивая. Тот недоверчиво вращал глазами — такие истории он встречал только в детективных романах, которые в изобилии населяли его книжный шкаф.

— Вот такая история, — закончил Сухов, — теперь твоя очередь. Откровенность за откровенность.

— Ты знаешь Юлю Коневу? — с грустью спросил Женя.

— Дочь Артура? Слышал о ней, но лично не знаком.

— Мы учились в одной школе в параллельных классах. Сначала я на нее особого внимания не обращал. Был даже период, когда нас, второклассников, родители пугали ее папой. Он тогда сидел в тюрьме. Представляешь, что она могла пережить?

Сухов утвердительно кивнул. Его дед закончил свой век в сорок два года, не сумев выжить в лагере для врагов народа. Реабилитировали старика посмертно только в восемьдесят девятом.

— А в седьмом классе я случайно увидел ее в школьном коридоре. Тогда ослепительно светило солнце, и лучи света падали на ее лицо, волосы, на руки. Короче, я влюбился и стал с ней заигрывать. Ну, думаю, отличник учебы, умею общаться с людьми, решил попытать свое счастье. Мне пацаны говорили, ты, Белка, лучше к ней не лезь, у нее брат старший — зверь.

— Белка, — с улыбкой перебил его Сухов. — Это почему, такой же прыткий?

— Да нет, Беликов моя фамилия, они ее так просклоняли.

— Ясно, и что дальше?

— А дальше я написал ей записку, мы стали встречаться после школы. Даже целовались несколько раз. По-моему она любила меня тогда, а я люблю ее до сих пор.

— А потом бросила, нашла себе побогаче?

— Нет. Однажды мы после школы шли гулять по набережной, а в школьном дворе нас встретил ее брат Паша с дружками. Он на шесть лет старше меня. Кто-то настучал ему, что я встречаюсь с сестрой, и они нас подкараулили. Юля пыталась их успокоить, грозилась пожаловаться отцу, а я не стал убегать. Мне это казалось трусостью. — Женя замолчал и проглотил слезу, которая оставила на щеке соленую борозду. — Лучше бы сбежал.

— Били? — Виктор понимал парня. Он в детстве всегда мог постоять за себя, но когда парень старше на шесть лет, да еще и с друзьями. В похожей переделке он побывал только один раз, да и то, хулиганов было двое. Четырнадцатилетний Витька тоже не побежал, но не из-за ложной храбрости, просто понимал — догонят. На школьном пиджаке, с внутренней стороны, у него была приколота булавка от сглаза, мама очень верила в народные приметы. Этой булавкой он и ткнул первого хулигана прямо в глаз. А потом побежал. Догонять никто не бросился, и в милицию, естественно, тоже не обратился. Только два года после этого случая Сухов все время оглядывался по сторонам, опасаясь страшной мести.

Женя справился с собой и продолжал